Книга моих московских коллег С. Мендыбаева и В. Шелгунова “Казахгейт” была опубликована на русском языке год назад и переведена на английский и французский языки. Мне неизвестно, насколько широкий резонанс получила русская версия в Казахстане, но с переводами знакомы, очевидно, все журналисты и эксперты на Западе, которые профессионально занимаются Центральной Азией. Это объясняется прежде всего новизной и объемом информации о политико-экономическом устройстве казахстанского общества, о кланах и связях внутри элиты, о масштабах коррупции и злоупотреблений властью, которые разоряют одну из самых потенциально преуспевающих стран.

Кроме того, интерес к предыдущей книге (и я уверен – этой тоже) объясняется международным интересом к “казахгейту” как явлению, выходящему за рамки внутренней политики. Судя по многочисленным публикациям в западной прессе, президент Назарбаев, члены его семьи и окружение являются персонажами перманентного финансового скандала, в котором счет идет на миллиарды долларов. Эти средства обязаны своим происхождением западным консультантам и посредникам, управляются западными банками, тратятся на Западе – поэтому они остаются в центре внимания западного сообщества.

Я слышал, как казахстанские дипломаты уверяли своих иностранных коллег, что если высшее руководство их страны действительно присваивает себе огромные суммы, то это – внутреннее дело Казахстана. Они искренне не понимают, почему нельзя красть деньги у своего народа и открыто пользоваться ими за границей. В этом “простодушии” нет и следа ментального противоречия, подобного киплинговскому противопоставлению Запада и Востока. Это просто непонимание людьми нечестными людей честных. Или, скажем мягче, учитывая отнюдь не всеобщую честность на Западе, непонимание людьми, не ведающими приличий, тех, кто приличия соблюдает.

Интересно, что С. Мендыбаев и В. Шелгунов в значительной степени предвосхитили развитие скандала вокруг системы хищений и поборов, сложившейся в Казахстане под руководством президента Назарбаева. Они практически ввели в оборот сам термин “казахгейт”, который весьма эмоционально определяет тот процесс, который разворачивается в СМИ и международных политических кругах вокруг грязных денег из этой страны. Сотни миллионов долларов на счету президента Назарбаева, миллиарды, потраченные компаниями, которые он контролирует, десятки миллиардов нефтедолларов, не попавшие в страну, – все это давно признано имеющим место. Никто уже не ждет объяснений или раскаяния от президента Назарбаева и его клана. Свое слово должна сказать юстиция на Западе, руководители демократических государств и независимые журналисты, которым предстоит раскрыть новые тайны алчных обитателей многочисленных роскошных дворцов в Астане, Алма-ате и их предместьях.

Новая книга С. Мендыбаева и В. Шелгунова называется “Клептократия”, то есть “власть воров”. Уверен, что так же, как и в прошлый раз, этот термин войдет в лексикон специалистов по Казахстану, журналистов и политиков. Авторам удалось показать взаимосвязь и взаимозависимость власти и воровства, их системное единство. Пожалуй, нигде в мире сегодня не наблюдается такое тотальное проникновение правящего семейства во все поры власти и бизнеса одновременно. В Сирии, Ираке, Нигерии или Индонезии ближайшие родственники президентов тоже вовлечены (или были вовлечены) во власть и бизнес. Но – не все и не во все сферы одновременно. В этом смысле Казахстан – уникальная страна.

Авторы книги “Клептократия” обладают удивительной полнотой информации о финансовых и политических аферах президента Назарбаева и его помощников. Моя роль состояла в том, чтобы помочь коллегам в работе с иностранными источниками, обеспечить им контакт с западными журналистами, юристами и политиками. Поэтому я ни в коей мере не могу рассматривать себя в качестве соавтора С. Мендыбаева и В. Шелгунова. Но работа вместе с ними позволила мне взглянуть на изложенные в книги факты и предложить их собственную интерпретацию. Я глубоко признателен за то, что авторы книги позволили мне коротко изложить ее в этом предисловии.

Деньги не пахнут, а власть сладка. Эти две старые истины в современном мире теряют свою актуальность. Современная история полна доказательств того, что грязные деньги пахнут так неприятно, что сохранить в безопасности их не удается – запах проникает сквозь бронированные двери швейцарских банков. А власть, даже безграничная, оказывается горькой на вкус, потому что чревата расплатой – унижениями судов, преследованиями по всему миру, всенародным поруганием и угрозой жизни.

Индонезия, Филиппины, Перу, Югославия – не просто этапы всеобщего поражения коррумпированных диктатур, это этапы становления новой международной системы безопасности, призванной избавить человечество от мздоимства и произвола, возведенных в ранг государственной системы. Совместными усилиями мировому сообществу удается избавить людей от чумы или малярии. Не сразу, не всюду одновременно, но подобным же образом предстоит избавиться от диктатуры и коррупции.

Рассматривая феномен современных авторитарных режимов, нельзя не обратить внимания на то, как низко местные президенты ценят свой высокий пост и как страстно они любят деньги. Это принципиально отличает их от классических диктаторов, сыгравших страшную, но заметную роль в истории, – Сталина, Кастро или Ким Ир Сена. Даже такие анекдотические типы, как самопровозглашенный император Центрально-африканской империи Бокасса, рассматривали абсолютную власть как средство достижения определенных государственных целей. Другое дело, что выбранные ими цели были утопичны и недостижимы, а средства их достижения становились извращенно-людоедскими – зачастую в прямом смысле слова.

Президенты-диктаторы последнего десятилетия не имеют даже извращенных представлений о национальных интересах. Пафос их правления сводится к сохранению власти ради личного обогащения. Члены их семей и окружение выступают не как соратники или политические партнеры, а как примитивные соучастники преступлений против экономики собственных стран. Они не видят себя возможными легитимными преемниками президентов, поскольку, во-первых, сами способствовали ликвидации системы цивилизованной смены лидеров, а во-вторых, понимают невозможность признания их преемства со стороны мирового сообщества. Сам факт того, что дети и приближенные кажущихся несменяемыми президентов хранят деньги в швейцарских банках, покупают дома и квартиры на Западе, говорит о том, что они вполне сознательно готовятся к бегству, надеясь в дальнейшем обеспечить свою безопасность и благосостояние вдали от родины.

Тщетность этих усилий очевидна. Международное сообщество не терпит более такого явления, как “диктатор на пенсии”. Прецедент генерала Пиночета, наиболее “достойного” и в личном плане бескорыстного диктатора, тому подтверждение. Развернувшаяся и уже успешно завершившаяся операция по розыску и блокировке тайных счетов С. Милошевича и его родни в банках Швейцарии, Кипра, США и Лихтенштейна не оставляет “коллегам” югославского экс-президента надежд на тихую старость. Примечательно, что в последнем случае спецслужбы Запада действуют без формального мандата новых властей в Белграде, что свидетельствует об интернационализации процесса борьбы с диктатурой и традиционно сопутствующей ей коррупцией.

Генетики изучают законы своей науки на примере мухи-дрозофилы, которая устроена так просто и размножается так быстро, что делает опыты абсолютно наглядными. Независимый Казахстан представляет собой особый и весьма ценный для изучения политологами и международными криминалистами случай. Он как бы специально выведен в пробирке для
изучения феномена возникновения и ураганного развития двух взаимообусловленных явлений – тоталитарной власти и тотальной коррупции.

Для западного исследователя он понятен и прозрачен благодаря европейской культуре народа Казахстана, прозрачности его истории, отсутствию досоветской политической традиции, обилию информационных источников и ориентации национальной элиты не просто на Россию или США, но в более широком смысле – на атлантические ценности. Поэтому все, что происходит в недолгой политической жизни Казахстана, можно понять, объяснить и даже предсказать. На его примере проще всего проследить, как в первоначальном вакууме власти и вакууме средств зарождается клановая диктатура как форма политического устройства государства, и клановая олигархия как форма экономического устройства.

Задача политологов и экономистов – использовать эту уникальную возможность для фундаментального анализа. Для журналиста как историка современности куда привлекательнее возможность выловить из этого “бульона” самые красноречивые факты, представить самые колоритные личности, проследить причинно-следственные связи. В Казахстане политическая борьба между сторонниками диктатуры и олигархии, с одной стороны, и демократическими силами, с другой стороны, настолько упорна, что по обилию событий затмевает все другие государства этого региона вместе взятые. Для наблюдателя извне это – подлинная драма, со своими героями, злодеями, прихотливыми поворотами сюжета и предвосхищением скорой развязки. Для участников этой драмы внутри страны это – борьба за жизнь, за свои права, за будущие права своих детей.

В историческом смысле исход этой борьбы предопределен: демократическая организация приходит на смену авторитаризму хотя бы со смертью диктатора. Способен ли народ и политическая элита, не дожидаясь фатального события, сам задать импульс своего развития, будущее покажет. Любой исход будет интересен миру, станет предметом изучения и инструментом прогнозирования событий в соседних странах.

Многое ли зависит от того, кто оказался у власти в “час ноль”, когда народы “катапультируются” (М. Олкотт) в независимость? Почему одни президенты присваивают деньги, принадлежащие государству, а другие нет? Предопределено ли, что в новых государствах власть стремиться к безмерному богатству, а богатство – к безграничной власти? Ответы на эти вопросы следует искать в людях, их поступках и мотивах.

Впервые массовый “обвал” независимости произошел в начале 60-х годов в Африке, когда Британия и другие метрополии спешным порядком сворачивали свои империи, передавая власть в руки тех, кто в данный момент оказывался в поле зрения, кто хотя бы отчасти обладал легитимностью. Подобно некоторым африканским чиновникам Нурсултан Назарбаев, как и многие другие его коллеги, получил президентский знак власти без борьбы. Президент Грузии Шеварднадзе и президент Азербайджана Алиев были не меньшими партократами, чем Назарбаев, но им за свой высокий пост пришлось бороться, где силой, где словом доказывать свое право на власть.

Корни клептократического режима лежат в случайности и временности власти президента Назарбаева и его соратников. Президент лучше других, очевидно, понимает это и оттого стремится к богатству как некоей страховке на случай отлучения от государственного поста. Страсть к накопительству, с которой президент Казахстана, его жена и дети обирают бюджет, местный бизнес и иностранных инвесторов, свидетельствует о чудовищной неуверенности в себе, в своем настоящем и будущем. В этом контексте можно утверждать, что масштабы воровства в правящей элите пропорциональны ожиданиям краха и неизбежности бегства.

Почему диктаторы, как правило, погрязают в хищениях? Потому что они сами не уверены в надежности своей власти. Диктаторы нового типа, управляющие страной и гражданами по своему усмотрению, лучше других понимают шаткость своего положения. Деньги, подобно наркотику, призваны заглушить чувство опасности и дать уверенность в будущем. Что выглядит попросту смешным на фоне судьбы Фухимори, Сухарто или Милошевича. Не понимать этого Нурсултан Назарбаев не может.

Скандал “Казахгейт” высветил одну поразительную особенность самого президента Назарбаева и людей, которых он вокруг себя собрал. Это – постоянная готовность к преступлению и полное отсутствие правового сознания. Вымогательство взяток, присвоение предназначенных бюджету средств, получение домов и квартир “в подарок”, оплата личных расходов за счет иностранных компаний – все это преступления по законам любой страны. Создание десятков подставных фирм на свое имя и на имя детей в оффшорных зонах, счета в иностранных банках и многомиллионные трансакции – все это называется организованной деятельностью по отмыванию преступных средств. Надеяться, что в современном информационном мире никто никогда ни о чем не узнает, может только идиот.

Поскольку по мнению тех, кто его знает, президент Казахстана далеко не глуп, то, очевидно, он искренне верит в существование специального “правосудия для президентов”. Он долгое время всерьез верил, что и другие главы государств воруют бюджетные средства, за деньги раздают лицензии на добычу полезных ископаемых и получают проценты от строительных подрядчиков за государственные заказы. Если так, то другие президенты не будут презирать и тем более – преследовать своего коллегу Назарбаева, наоборот, его будут защищать и поддерживать в силу корпоративной “президентской солидарности”. Разочарование уже постигло этого лидера, но полное понимание вряд ли пришло.

Напрашивается вывод о самой природе авторитарной власти Назарбаева. Не имея сил и идей для управления государством, этот лидер создал неполитическую систему управления, в основе которой лежит делегирование права на преступление сверху вниз. Президент разрешает красть и брать взятки своим приближенным при условии, что они сохраняют ему верность и платят дань. В свою очередь, приближенные делегируют это право своим вассалам на тех же условиях. Поскольку в стране при этом наперекор здравому смыслу существуют Генеральная прокуратура, МВД и налоговая полиция, то они используются не по традиционному назначению, а для того, чтобы приводить в повиновение тех, кто мало или неправильно платит своему хозяину. То есть исполнение закона в этой стране рассматривается как выборочное наказание за нелояльность или скупость по отношению к президенту.

Правоохранительные органы Казахстана оказываются полномасштабными, хотя и вынужденными соучастниками преступлений государственной верхушки. Их руководители самим фактом своего неисполнения требований присяги и должностных обязанностей становятся соучастниками преступного сообщества, как бы “боевой группой”, которая обязательно существует в любой мафиозной структуре. Для рядовых офицеров и специалистов исполнение подобной роли означает неминуемую профессиональную и личностную деградацию.

Особую роль в криминализации государственной системы Казахстана несомненно сыграли западные советники, к помощи которых Нурсултан Назарбаев прибегает на протяжении многих лет. Речь не идет о том, что “злые люди” соблазнили простодушного начинающего президента. Он сам последовательно отбирал в течение этого времени только тех, кто готов был давать ему квалифицированные советы о том, как совершать финансовые аферы, отмывать капиталы, выводить из страны бюджетные средства.

Среди сотен посещавших Казахстан советников по линии ООН, МВФ, других международных организаций Н. Назарбаев выбрал тех, кто предложил ему программу быстрого и совершенно противозаконного обогащения. Сам бывший первый секретарь ЦК вряд ли мог бы открыть счета в Женеве или зарегистрировать компании на Багамах. Вряд ли он мог без их посредничества создать схемы увода бонусов и роялти со счетов нефтяных компаний прямиком на свои личные счета.

В кругу советников-сообщников президента можно выделить людей западной культуры, которые, подобно Джеймсу Гиффену, стараются оставаться в тени и по возможности представлять “босса” как инициатора всех сомнительных предприятий. Эту тактику им диктует элементарная осторожность и знание фискальных механизмов своих стран. Обеспеченные постоянной помощью высокооплачиваемых адвокатов, эти “первопроходцы” постсоветского рынка какое-то время чувствовали себя уверенно и безнаказанно. Но открывающиеся одно за другим расследования на Западе чреваты и для них перспективой смены безукоризненных смокингов на робы заключенных.

Вторую группу советников составляют нувориши – бывшие эмигранты из Советского Союза, которые после перестройки сколотили богатство на посредничестве при расхищении ставшей бесхозной бывшей государственной собственности. Однако и персонажи типа Лучанского, братьев Черных и других непременных спутников президента Назарбаева во время его поездок на отдых в страны Запада находятся под пристальным вниманием спецслужб тех стран, в которых они обрели вид на жительство. Условием его сохранения для них становится сотрудничество с властями, а альтернативой – поиски вечного приюта в государствах, лидеры которых повязаны с ними круговой порукой. При этом вся собственность на Западе оказывается под угрозой конфискации по приговору бельгийского, английского и прочих судов.

Зачем президент Назарбаев копит миллиарды долларов? В силу своего возраста и советско-номенклатурного жизненного опыта он никак не сможет воспользоваться даже толикой тех богатств, которые ему принадлежат. Вряд ли он сможет прийти в банк и снять деньги, управиться с банковским автоматом или перевести какую-то сумму со счета на счет. Для этого нужен навык, уверенность в том, что совершаешь вполне законную операцию, да и минимальное знание иностранного языка. До тех пор, пока президент сохраняет свой пост, он может обойтись без всего этого. Но в тот момент, когда он превращается в частное лицо, по своей дееспособности он становится сравним с грудным ребенком.

Безусловно, у президентов есть доверенные люди. И, наверное, есть у президентов способы держать их в повиновении. Но никто не вечен, и мертвым не больно… В архивах парижского суда хранится дело по иску президента Казахстана к наследнице одного из своих самых доверенных западных консультантов. Она отказалась вернуть президенту доставшуюся ей после смерти отца в наследство огромную квартиру в центре Парижа, потому что была уверена, что это папа купил для нее. Хотя на самом деле он выступал лишь подставным лицом, а квартиру купила одна из оффшорных компаний, торгующая продукцией восточно-казахстанских горно-обогатительных комбинатов.

Со счетами, открытыми на имя доверенных лиц, и того сложнее. Кто из бывших “прикроватных” бизнесменов отдаст лишившемуся власти президенту его долю? И где гарантия, что у самих бизнесменов останется доступ к этим деньгам? Тот же самый вопрос можно задать и по поводу счетов, открытых Назарбаевым на дочерей и зятьев. “Казахгейт” начался с ареста в Швейцарии счетов не только самого президента Казахстана, но и бывшего премьера Балгимбаева, средней дочери Назарбаева, ее мужа Тимура Кулибаева, ближайшего советника Нуртая Абыкаева. Успешное расследование этого дела может повлечь массированный поиск счетов, принадлежащих другим родственникам президента – Рахату Алиеву, младшей дочери Алие, ее бывшему мужу, сыну президента Киргизии, брату президента и его сыну, сменившему фамилию в преддверии схватки за власть, другим племянникам… У Нурсултана Назарбаева подрастают внуки. И если одна из оффшорных компаний президента названа Altay Ltd., явно в честь любимого внука, то неужели для самого внука еще не заведен отдельный счет?

Судя по историям с задержанием в европейских столицах помощников и родственников президента с чемоданами, полными купюр, и они, люди иного поколения и воспитания, опасаются оставлять следы в виде банковских ордеров и чеков. Но большие наличные деньги прослеживаются специалистами и следователями так же уверенно, как безналичные. В тот момент, когда клиент приносит в швейцарский банк чемодан долларов, он может быть уверен, что ласково улыбающийся клерк немедленно напишет об этом случае рапорт, а руководитель филиала обязан сообщить в специальное ведомство по надзору за банками.

Аналогичная ситуация с многочисленными виллами и квартирами, по всему миру разбросанными президентом и записанными на подставные имена. Неужели он всерьез верит, что сможет приехать во французский Межев или Сен-Тропе и спокойно поселиться на одной из вилл? Или обосноваться в маленьком лондонском дворце на Рутландгейт, дом 24? Или заняться разведением фруктов в штате Флорида, где есть поместье, давно обжитое президентом? Бельгийская полиция, которая уже погрязла в разбирательствах с домами и поместьями, принадлежащими казахстанским бизнесменам, тоже вряд ли оставит без внимания тот факт, что в одном из них обоснуется отставной казахстанский лидер. Тем более, что к тому времени вряд ли истечет срок давности по делу о вымогательстве взятки в 55 миллионов долларов у бельгийской компании “Трактебель”.

Увы, экс-президент Назарбаев столкнется с элементарной проблемой вида на жительство, с необходимостью задекларировать свою собственность, доказать законность ее происхождения, уплатить налоги за предшествующие годы и так далее. Точно так же его дочерям, зятьям и внукам вряд ли удастся попользоваться плодами отцовских “трудов”. Но даже если кому-то доведется исполнить все формальности, общественность западных стран не оставит своих новых гостей в покое. Тем более что все они “засвечены” как потенциальные фигуранты процессов и по поводу коррупции, и по поводу многочисленных нарушений прав человека.

Где найдет покой и безопасность, например, Дарига Назарбаева? Конечно, не в США, где любой казахстанец, пострадавший от ее медиа-монстра, может возбудить дело о возмещении многомиллионного ущерба. Первым, надо полагать, станет бывший владелец газеты “Время по Гринвичу”, который получил политическое убежище в США. Отнятая у него за бесценок Даригой Назарбаевой газета может быть оценена судом очень дорого.

Мужу Дариги Рахату Алиеву, возглавляющему охранку и лично руководящему всеми операциями против оппозиции и независимых СМИ, тоже вряд ли распахнет двери хотя бы одна из западных стран. Международные правозащитные организации официально признали его злостным нарушителем гражданских свобод, он обвиняется в собственноручных пытках заключенных, рэкете, незаконных арестах и слежке за конкурентами по бизнесу. Любой член семьи тех офицеров охраны премьера Кажегельдина, которые были незаконно осуждены и помещены в нечеловеческие условия заключения, имеет право потребовать наказания Алиева за его преступления и материальной компенсации перенесенных страданий.

Точно такая же нелегкая жизнь ожидает других близких президенту людей, о судьбе которых он наверняка заботится. Впрочем, кроме материального наследства, отягощенного начатыми и еще предстоящими расследованиями, ему следовало бы подумать и о наследстве моральном, том имени, которое внуки Нурсултана Назарбаева и более дальние его потомки, не замаранные “казахгейтом” и другими скандалами, принуждены будут нести всю жизнь.

Одним из важнейших и притом, безусловно, положительным итогом “казахгейта” как международного скандала является его катализирующая функция во внутриполитическом развитии Казахстана. Масштабы преступлений, широкий круг вовлеченных в них лиц, их государственный статус – все это поставило казахстанское общество перед “последней чертой”, за которой следует хаос, разгул насилия и фрагментация государства. В понимании или ощущении грядущего коллапса представители управленческой элиты, самостоятельного бизнеса и простые граждане вынуждены если еще не открыто, то внутренне, в глубине души искать альтернативные силы, способные остановить раковую опухоль авторитаризма, сросшегося с экономической преступностью.

В принципе, коррупция в той или иной степени присутствует в любом государстве. Но там, где она оказывается у власти, страна несет чудовищный урон. Никто не может принести больше вреда своей стране, чем обладающий бесконтрольной властью диктатор, одержимый жаждой наживы. Жертвами его преступлений становятся не только живущие ныне граждане, но и будущие поколения, экономическое благополучие которых оказывается под угрозой из-за действий небольшой группы чрезвычайно высокопоставленных воров.

Утверждать, что народу Казахстана нравится жить в условиях тотальной коррупции и коррумпированного тоталитаризма, может только его заклятый враг. История не предлагает иных эффективных способов преодоления этого недуга, кроме демократического устройства общества, регулярной сменяемости власти, ответственности всех граждан перед законом и другими простыми и давно утвердившимися в мире нормами. Проводниками и сторонниками такого уклада жизни выступают оппозиционные партии Казахстана.

Судя по заявлениям президента Назарбаева, он искренне не может поверить, что его политические соперники борются не за то, чтобы присвоить себе его право грабить страну, а совсем наоборот – чтобы в принципе ликвидировать для кого бы то ни было такую возможность. Потому представляется бесперспективным любой компромисс оппозиции с властью, который не предусматривает отстранения клана Назарбаева от любых экономических и административных рычагов. Такой компромисс показал свою бесперспективность в Индонезии и в Перу, не принесет он успеха и в Казахстане.

Защитный инстинкт любого народа в один прекрасный момент должен подсказать ему необходимый путь избавления от опасности. На фоне
международной изоляции коррупционных режимов, на волне усилий демократических сил по разоблачению преступлений граждане обретают уверенность в правоте своих действий и становятся решающей силой в политической борьбе. Направят ли они свою энергию на утверждение справедливого выборного процесса или на насилие и разрушение, это во многом зависит от зрелости оппозиционных движений и авторитета их лидеров.

Одновременно это зависит и от того, насколько быстро группировка, поддерживающая правящую семью, откажется от своего патрона и пойдет на соглашение с лидерами сопротивления. Опыт стран, избавившихся от диктатуры в последние годы, позволяет предположить, что в Казахстане события будут развиваться по перуанскому сценарию, при котором в своем неприятии диктатора Фухимори объединились и его традиционные противники, и бывшие соратники, и даже члены его собственной семьи. Желание преодолеть последствия диктатуры и коррупции, наказать их виновника и вернуть похищенные им деньги в страну стали той национальной идеей, которая на время объединила перуанское общество.

Альтернативой этому сценарию для Казахстана может стать индонезийский кошмар, который мучает огромную страну уже несколько лет, разрушает ее целостность и влечет все новые и более массовые акты насилия. Любой народ заслуживает права на мирную победу над своими главными врагами – диктатурой и коррупцией. Надеюсь, что и народ Казахстана. В его победе будет несомненная доля Сагындыка Мендыбаева и Виктора Шелгунова, которые правдиво и мужественно показали стране и миру “историю болезни” назарбаевского режима. Я рад, что вместе с другими коллегами оказался им полезен в этом благородном деле.