Китай и США не имеют глубоко укоренившихся конфликтов интересов. Обе страны, наряду с другими, могут извлечь гораздо больше пользы от сотрудничества.
КЕМБРИДЖ. Двадцать первый век является свидетелем возвращения Азии к тому, что следовало бы считать ее историческими пропорциями мирового населения и экономики. В 1800 году Азия составляла более половины мирового населения и производства. К 1900 году она составляла лишь 20% мирового производства ‑ не потому, что что-то плохое случилось в Азии, а скорее потому, что промышленная революция превратила Европу и Северную Америку в мастерскую мира.
Восстановление Азии началось с Японии, затем переместилось в Южную Корею и далее в Юго-Восточную Азию, начиная с Сингапура и Малайзии. Теперь восстановление ориентировано на Китай, и оно все больше втягивает Индию, поднимая во время этого процесса сотни миллионов людей из бедности.
Тем не менее, это изменение также вызывает опасения по поводу смещения властных отношений между государствами. В 2010 году Китай потеснил Японию, став второй по величине экономикой в мире. В действительности, инвестиционный банк Goldman Sachs ожидает, что общий объем китайской экономики превысит объем экономики Соединенных Штатов к 2027 году.
Но даже если общий ВВП Китая достигнет паритета с США в 2020-х годах, экономики двух стран не будут равными по составу. Китай по-прежнему будет иметь обширные отстающие в развитии сельские области. Предполагая, что после 2030 года китайский рост ВВП будет составлять 6%, а рост США – 2%, Китай не сравняется с США по величине доходов на душу населения ‑ более точного определения усовершенствования экономики – примерно до второй половины века.
Кроме того, линейная экстраполяция тенденций экономического роста может ввести в заблуждение. Развивающиеся страны, как правило, получают выгоды от импортированных технологий на ранних стадиях экономического взлета, но темпы их роста в целом замедляются, когда они достигают более высоких уровней развития. И китайская экономика сталкивается с серьезными препятствиями для устойчивого быстрого роста вследствие неэффективных государственных предприятий, растущего неравенства, массовой внутренней миграции, недостаточной социальной защиты, коррупции и неадекватных институтов; каждый из перечисленных факторов может способствовать политической нестабильности.
Север и восток Китая опередили его юг и запад. Практически единственный среди развивающихся стран, Китай стареет чрезвычайно быстро. К 2030 году Китай будет иметь больше пожилых иждивенцев, чем детей. Некоторые китайские демографы обеспокоены тем, что страна постареет раньше, чем станет богатой.
В течение последнего десятилетия Китай переместился с девятого места самых крупных экспортеров на лидирующую позицию, вытеснив Германию с верхнего положения. Но ориентированная на экспорт модель развития Китая будет нуждаться в корректировании по мере того, как глобальная торговля и финансовые балансы вызывают все больше споров. В действительности, 12-я пятилетка Китая направлена на снижение зависимости от экспорта и повышение внутреннего спроса. Будет ли она выполняться?
До сих пор авторитарная политическая система Китая показала впечатляющий потенциал для достижения конкретных целей, например проведение успешных Олимпийских игр, строительство высокоскоростных железнодорожных проектов или даже стимулирование экономики для восстановления от глобального финансового кризиса. Сможет ли Китай сохранить эти возможности в долгосрочной перспективе, ‑ это является тайной для аутсайдеров и самих руководителей Китая.
В отличие от Индии, которая родилась с демократической конституцией, Китай еще не нашел способа связать требования участия в политической жизни (если не демократии), которые, как правило, сопровождают рост доходов на душу населения. Коммунистическая идеология уже давно ушла, поэтому легитимность правящей партии зависит от экономического роста и этнического национализма Хань. Сможет ли Китай разработать формулу для управления расширяющимся городским средним классом, региональным неравенством и недовольством этнических меньшинств, по-прежнему предстоит еще увидеть. Основным пунктом является то, что никто, включая самих китайцев, не знает, как политическое будущее Китая повлияет на экономический рост.
Некоторые аналитики утверждают, что Китай намерен оспорить позиции Америки как доминирующей силы в мире. Даже если бы это было точной оценкой намерений Китая (и даже китайцы не могут знать мнение будущих поколений), сомнительно, что Китай будет иметь военный потенциал, чтобы воплотить это в жизнь. Надо отметить, что китайские военные расходы, составившие более чем 12% в этом году, росли еще быстрее, чем экономика. Но лидерам Китая придется бороться с реакцией других стран, а также с ограничениями, подразумеваемыми необходимостью наличия внешних рынков и ресурсов для удовлетворения своих экономических целей роста.
Китайская военная позиция, которая слишком агрессивна, привела к созданию компенсационных коалиций среди его соседей, тем самым ослабляя жесткую и мягкую силу Китая. В 2010 году, например, по мере того как Китай занял более жесткую позицию в своей внешней политике по отношению к соседям, его отношения с Индией, Японией и Южной Кореей ухудшились. В результате Китаю будет труднее исключить США из механизмов обеспечения безопасности Азии.
Размер Китая и высокие темпы экономического роста почти наверняка увеличат его относительную силу по отношению к США в ближайшие десятилетия. Это, безусловно, приблизит китайцев ближе к США с точки зрения ресурсов силы, однако Китай не обязательно превзойдет США как самую мощную страну.
Даже если Китай не пострадает от каких-либо серьезных внутриполитических проблем, многие нынешние прогнозы, основанные только на росте ВВП, слишком одномерны: они игнорируют преимущества американских военных и мягкой силы Америки, а также геополитические недостатки Китая во внутреннем азиатском балансе сил. Моя оценка состоит в том, что среди диапазона возможных вариантов будущего наиболее вероятные сценарии заключаются в том, что Китай обгонит США своими деньгами, но не превзойдет их в общей мощи в первой половине этого века.
Самое главное заключается в том, чтобы США и Китай избегали развития преувеличенных страхов относительно возможностей и намерений друг друга. Ожидание конфликта само по себе может стать причиной конфликта. В действительности, Китай и США не имеют глубоко укоренившихся конфликтов интересов. Обе страны, наряду с другими, могут извлечь гораздо больше пользы от сотрудничества.
Джозеф С. Най, младший – профессор Гарвардского университета и автор книги "Будущее власти".
Источник - Project Syndicate
