Featured

Кенес Ракишев – о продаже Казкома, судьбе БТА Банка и партнёрстве с Mercedes, Huawei и Gettaxi.

kenesRakishevБизнесмен дал эксклюзивное интервью Forbes Kazakhstan

Перманентное разнообразие информации о деятельности бизнесмена Кенеса Ракишева (№8 рейтинга богатейших бизнесменов Forbes Kazakhstan) может поначалу дезориентировать неподготовленного читателя: сегодня он возвращает зарубежные активы БТА Банка и продаёт Казком, завтра входит в долю российского производителя золота, послезавтра делает успешные экзиты из технологичных стартапов или собирает более сотни миллионов долларов на первый в мире блокчейн-смартфон. Мы попытались разобраться в хитросплетениях международного диверсифицированного бизнеса миллионера, а Ракишев рассказал нам, почему решил отойти от оперативного управления БТА Банком и сосредоточиться на развитии своего нового детища – международной инвесткомпании Fincraft.

F: Закончилась ли для вас история с Казкоммерцбанком?

– Да. Раньше я не мог комментировать некоторые моменты сделки из-за юридических ограничений. Многие запомнили историю по символическому 1 тенге, за который акционеры передали Казком Народному банку. Однако это был лишь известный многим финал: Халыку пришлось доинвестировать в ККБ порядка $1 млрд.

На тот момент едва ли нашёлся бы реальный иностранный инвестор, который смог бы выложить столько денег за казахстанский банк. Сделка с Народным оказалась наилучшей из возможных. Но даже в этом случае она была непростой: понадобились одобрение Нацбанка, специальное постановление правительства, разрешение Министерства финансов. Сегодня очевидно, что были предприняты правильные шаги.

F: БТА Банк возвращает активы по делу Мухтара Аблязова. Какова общая сумма претензий?

– Если посчитать общую сумму по решению всех судов, то это около $6 млрд. На баланс мы пока «посадили» $1 млрд.

F: Каков был смысл в покупке БТА Банка и его последующем объединении с Казкомом?

– Когда принималось решение о приобретении БТА Банка, мы договорились о том, что я занимаюсь возвратом активов, а новая команда Казкома – банковской работой. Потом стало очевидно, что «переваривание» плохих активов затягивается. К тому же, на мой взгляд, были завышены ожидания по экономическому росту Казахстана. Вы помните, что тогда Казкому потребовались дополнительные средства для докапитализации.

F: В итоге БТА добровольно сдал лицензию, так что это фактически уже не банк. Коллекторское агентство?

– Со словом «банк» в названии нам придется прожить какое-то время, потому что в международных судах мы фигурируем как БТА Банк и ребрендинг пока невозможен.

Что касается коллекторского агентства, то оно у нас было. В этой части нами накоплен огромный опыт, поэтому мы даже подумываем трансформировать его в сервис для других компаний, у которых есть проблемы по возврату активов.

Сегодня у нас на балансе разношёрстные активы. Есть, например, три банка – БТА Украина, БТА Белоруссия и БТА Киргизия – это наши 100%-ные «дочки». Мы понимаем, что это не основной наш бизнес, и рано или поздно мы их продадим.

БТА Банк – это компания по управлению активами: мы их возвращаем, дорабатываем, продаём или оставляем у себя на балансе. Возврат активов – дорогостоящий процесс, в который вовлечены иностранные консультанты, юристы, эксперты. И да, мы не коммерческий банк, у нас нет депозитов и прочих банковских продуктов. БТА погасил свои обязательства перед Казкоммерцбанком и ФНБ «Самрук-Казына» на общую сумму около 2,6 трлн тенге, и на сегодня у нас нет никаких обязательств на балансе. На балансе БТА есть значительная часть активов, которые мы возвращаем по судам, 80% из которых – российские.

F: Расскажите о них.

– Например, крупнейший проект – это разрешение на строительство торгово-офисного центра рядом с Павелецким вокзалом в Москве. Площадь трёхэтажного центра по проекту – 75 тыс. кв. м. У этого проекта отличное расположение, с хорошей транспортной развязкой и прямым выходом к вокзалу. То есть все выходящие людские потоки оттуда будут проходить через наш торговый центр. Рядом метро, городские парковки.

Потенциальную эффективность этого центра я бы сравнил, допустим, с Охотным рядом.

На сегодня готовы котлован, все коммуникации и, самое главное, документация на строительство. Чтобы закончить проект, требуется примерно $150 млн.

F: Москвичам знаком этот долгострой. Есть ли прогресс?

– Мы смогли договориться с московскими властями и получили новые разрешительные документы. Надеюсь, к концу года начнём строительство: переговоры с инвестиционными компаниями в самом разгаре. В будущем видим себя в роли пассивного портфельного инвестора.

F: О каких инвесткомпаниях идет речь?

– Могу назвать, к примеру, «ТПС Недвижимость» – это группа, имеющая большой опыт в строительстве коммерческой недвижимости. Попутно общаемся ещё с несколькими московскими компаниями.

F: Среди ваших активов есть незавершенное строительство океанариума на Поклонной горе в Москве, ранее этот проект оценивался в $600 млн. Что в итоге там будет построено?

– На Поклонной горе у нас два проекта. Первый – это недостроенный бизнес-центр на 100 тыс. кв. м, в котором будут офисы, апартаменты и отель. Второй – жилая недвижимость премиум-класса и небольшая торговая площадь. На оба проекта мы уже получили разрешения московских властей и почти договорились с инвесторами.

F: Над какими российскими проектами еще работаете?

– Региональные логистические парки в Новосибирске, Екатеринбурге и Санкт-Петербурге общей площадью около 400 тыс. кв. м. Эти склады уже введены в эксплуатацию и работают в единой системе. Мы являемся 100%-ными владельцами этих объектов.

Пока у нас три логопарка, но мы думаем над расширением. Москва сегодня перегружена складами, некоторые даже пустуют, а вот у региональной логистики есть хороший потенциал роста. Здесь мы провели большую работу: налажен менеджмент, готова стратегия развития, бизнес дает хорошие денежные потоки. О том, что логопарки имеют отличный потенциал, говорит и интерес к нам со стороны российских компаний. Если будет хорошее предложение, то мы рассмотрим варианты их продажи.

F: В середине марта нынешнего года БТА Банк сообщил о мировом соглашении с бывшим партнером Мухтара Аблязова Джозефом Четритом. Насколько я понимаю, речь идет о жилой недвижимости возле Центрального парка Нью-Йорка. Расскажите об этом.

– Мы почти вернули $38,3 млн недвижимостью и деньгами, создав доказательную базу в судебных органах США – это промежуточная победа. Нам удалось доказать, что деньги, инвестированные в это строительство, были связаны с БТА Банком. Девелопер решил добровольно передать нам часть квартир, и мы ожидаем разблокировки $23 млн, замороженных на время судебного разбирательства на депозите. Возможно, это произойдёт или к концу этого года, или в начале следующего.

F: Есть ли ещё победы по возврату активов?

– Мы выиграли высокий суд в Гонконге, по которому к БТА Банку отошли земля и проект строительства морского порта. Чтобы закончить строительство, необходимо около $60 млн. Если найдём инвестора, готового купить этот проект, то продадим его. Или можем остаться миноритарным акционером.

F: Возврат долгов – неблагодарная работа, которая несёт с собой репутационные риски…

– В любом бизнесе есть риски. В возврате долгов их больше, согласен, тем более в деле бывшего руководства БТА, где каждый шаг воспринимается как политический. Поэтому мы идём в суды. Говорят, что решения судов в России, на Украине и в Казахстане политизированы, но у нас есть решение высокого суда Великобритании на возврат активов на $4,5 млрд. Пусть исполняют эти решения, и вся «политика» тут же закончится.

Кстати, я специально вышел из совета директоров БТА Банка, оставшись акционером, – для того чтобы сделать процесс возврата долгов максимально прозрачным; этим делом занимаются профессионалы. Более того, мы ведём переговоры с несколькими крупными международными юридическими компаниями, специализирующимися на возврате активов, и, возможно, продадим им часть прав требования нашего портфеля. Думаю, тогда вопросы отпадут сами собой.

F: Слышал, что БТА могут вернуть банковскую лицензию. Есть планы в этом направлении?

– Таких планов нет. Не вижу в этом особого смысла. Сегодня БТА Банк – это один офис в Алматы, без филиальной сети. Да, есть «дочки» в разных странах, но, как я уже отметил ранее, мы их, скорее всего, продадим. К тому же на возрождение БТА нужен новый капитал, обеспеченный не активами, а живыми деньгами. Нам больше интересны другие инвестиционные истории.

F: Что-то типа Fincraft?

– Да, Fincraft – это международный инвестиционный холдинг, который я сейчас развиваю. Осенью прошлого года мы получили лицензию Нацбанка РК на открытие «дочки», которую создали на базе бывшего «БТА Секьюритис». В будущем мы планируем объединить под крышей холдинга множество разных активов – от горнорудного до технологического и финансового секторов.

F: Расскажите о наиболее значимых проектах Fincraft.

– В конце прошлого года Fincraft Holdings Ltd приобрела 22,42% Petropavlovsk PLC – крупнейшего российского производителя золота. Мы входим в пятёрку предприятий по добыче этого металла в России и в десятку по запасам. В прошлом году компания произвела 15 тонн золота. Сегодня мы получили возможность дофинансировать строительство автоклавного завода, на котором можно производить большой объём золота из бедных упорных руд. Компания владеет четырьмя месторождениями в восточной части России, где в основном доказанные запасы золота. Завод достроен на 65%. Предположительно к концу года мы закончим строительство, что повысит производительность завода на 30%, до 19 тонн золота в год. Финансирование для этого уже получено: Газпромбанк открыл нам линию под будущие поставки золота. Подобная схема финансирования нечасто встречается в банковском мире. Я считаю, что это первый успех новой команды, которая пришла на предприятие вместе со мной.

F: Есть ли планы по металлургии в нашем регионе?

– Да, ведём переговоры с тремя компаниями в Центральной Азии, но пока без подробностей.

F: Зато, уверен, есть подробности по вашим цифровым проектам. Не так давно вы собрали на ICO блокчейн-смартфона FINNEY $153 млн в криптовалютах. Поделитесь вашими новостями из области высоких технологий.

– Мы собрали эту сумму в эфирах (Ethereum). Её достаточно, чтобы закончить проект FINNEY к концу года. К началу 2019 мы предложим первые девайсы на рынке. В рознице цена смартфона будет в районе $1 тыс. На сегодняшний день мы собрали предзаказ на 25 тыс. штук. Планы по продажам – до 200 тыс. штук в год.

Собирать наши смартфоны будет знаменитый производитель айфонов Foxconn, который известен своим высочайшим уровнем сборки. Понятно, что там производятся миллионы телефонов в неделю, но мы смогли убедить их взять нас в производство, несмотря на гораздо меньшие объёмы. Foxconn интересен наш проект не столько с финансовой точки зрения, сколько с технологической – наши уникальные блокчейн-технологии.

Кроме Foxconn мы ведём плодотворные переговоры с одним из мировых лидеров на рынке мобильных технологий – китайской Huawei. В этом случае наша задача – создать массово доступный блокчейн-смартфон с собственной операционной системой, тем самым положив начало созданию глобальной блокчейн-экосистемы.

F: Ваше увлечение блокчейном – дань моде или актуальная повестка в мире IT?

– Блокчейн – это не только и не столько криптовалюты, сколько платформа для невероятного количества сервисов, процессов и технологий, главной изюминкой которой является идея и философия децентрализации. Это то, что многие называют сменой парадигмы. Криптовалюты ещё долго будут волатильны и уязвимы для разного рода спекуляций и ограничений, но блокчейн-поезд уже тронулся и его не остановить. Если $7 трлн транзакций в год (а такие показатели сегодня зафиксированы лишь у одной из многих блокчейн-платформ – Ripple) – это дань моде, то да, возможно, и так. Называйте это как хотите, но мир уже не будет прежним.

F: Всё чаще слышно, что кто-то зашёл в какой-то стартап, но гораздо реже появляются новости о том, как кто-то успешно из него вышел. Поделитесь своими результатами венчурного инвестора.

– Могу навскидку привести три примера. Самый интересный для меня проект – это инновационная технология быстрой зарядки батарей, разработанная компанией Storedot: 30 секунд для смартфона и пять минут для автомобильного аккумулятора. В основе технологии – наноразработки и использование органических элементов. В последнем раунде финансирования в стартап вошел концерн Daimler (производитель Mercedes), также ведутся интенсивные переговоры с Tesla.

Store Dot – один из немногих старт­апов в портфеле двух наших венчурных фондов – Singulariteam 1 и Singulariteam 2. Другим примером успешного exit является продажа сервиса такси Juno компании Gettaxi за $200 млн. В этот проект, который занял лидирующие позиции в Нью-Йорке и Нью-Джерси, мы инвестировали $2 млн вместе с фаундерами Viber. Вышли из проекта и деньгами и акциями.

Третий пример exit на $23 млн – это медицинский стартап Gene Sort, позволяющий диагностировать на ранних стадиях и, соответственно, предотвращать такие болезни, как болезнь Альцгеймера или онкологические заболевания. В основе технологии – разработки в области расшифровки и анализа генов. Мы продали свою долю гонконгскому инвестиционному фонду AID Рartners.

F: Вы присутствуете на многих рынках инвестиций – финансовых, майнинговых, IT. Есть ли в вашем портфеле социальные инвестиции?

– В этом году благотворительному фонду «Саби», который основала моя супруга Асель, исполнилось 16 лет. Это первый в Казахстане фонд, который поставил филантропию на профессиональные рельсы. Текущий бюджет фонда составляет порядка 5,7 млрд тенге. За эти годы были разработаны и реализованы десятки различных филантропических и благотворительных программ – от инватакси до конкурса «Построй свой бизнес», подробно о них рассказывается на сайте www.saby.kz.

Мы не привлекаем в фонд сторонних спонсоров, это наши личные деньги, но развитием и курированием программ занимается профессиональная команда менеджеров во главе с Асель, которые сумели выстроить системный подход с чёткими KPI. Из наиболее крупных реализованных проектов – общеобразовательная школа на 1200 учеников в Наурызбайском районе Алматы стоимостью 1 млрд 725 млн тенге; социальный кампус на 110 мест для выпускников детских домов в Актобе стоимостью 1,6 млрд тенге, где дети могут получить новые профессии, проживая в комфортных условиях; наконец дом ребенка в Кызылорде общей площадью 1700 кв. м, который фонд построил с нуля.

Есть у фонда и система грантов для молодых дарований «Алем», в рамках которой мы берем на себя все расходы по обучению в зарубежных вузах и проживанию для талантов из малообес­печенных семей. Нашими подопечными являются такие талантливые ребята, как режиссер Медет Шаяхметов и документалист Канат Бейсекеев. Они только в начале развития своей профессиональной карьеры, но мы надеемся, что у них всё впереди и они ещё успеют прославить Казахстан на весь мир.

Forbes.Kz, 01 июня 2018

 

Статьи по теме

Это возврат активов или сделка с ворами?

Это возврат активов или сделка с ворами?

More details
Депутат требует запретить банкам, получившим помощь из Нацфонда, выплачивать дивиденды акционерам

Депутат требует запретить банкам, получившим помощь из Нацфонда, выплачивать дивиденды акционерам

More details
Эксперты Комитета против пыток высоко оценивают усовершенствование законодательства Казахстана

Эксперты Комитета против пыток высоко оценивают усовершенствование законодательства Казахстана

More details