Как известно, 24 октября директор Бюро по правам человека Евгений Жовтис и корреспондент газеты “Время” Тохнияз Кучуков были этапированы из Талдыкорганского СИЗО в колонию-поселение для лиц, совершивших преступления по неосторожности, в Усть-Каменогорске. Накануне этапа “Свобода Слова” задала осужденному правозащитнику (через адвокатов) несколько вопросов, ответы на которые мы публикуем сегодня.
Эффект “стакана”
- Евгений Александрович, расскажите об условиях содержания в СИЗО Талдыкоргана. Каково отношение сотрудников, сокамерников? Соответствуют ли условия содержания международным нормам? Не отказывают ли в свиданиях, передачах или что-то в этом роде?
– Условия содержания в следственном изоляторе Талдыкоргана, в целом обычные. Здесь разные камеры: на четыре, шесть и т.д. человек. Моя камера на четыре человека, но я находился в ней какое-то время с одним сокамерником, потом около двух недель – один, потом – с другим сокамерником. Это не какая-то особая льгота, просто СИЗО не заполнен, и в нем есть пустые камеры. Камера приблизительно 4 x 4 м с двухэтажными железными нарами, умывальником с холодной водой и отгороженным, не доходящей до потолка каменной стенкой, туалетом. Посередине – деревянный стол на железных ножках и две такие же скамьи. Стол и скамейки не передвигаются. Большая железная двойная дверь с решеткой и отверстиями: одно – для передачи пищи, другое – для наблюдения (“глазок”). На потолке лампа, которая горит 24 часа в сутки и включается из коридора за дверью сотрудниками СИЗО, поэтому приходится учиться спать при достаточно ярком свете. На окне – решетка снаружи, решетка изнутри, выдающаяся внутрь камеры, так что максимум, что можно сделать, – это дотянуться до ручки окна и чуть-чуть его приоткрыть. В камере одна розетка.
Снаружи внешней решетки – деревянные стационарные жалюзи, поэтому практически не видно ни неба, ни солнца. Кроме сокамерников, никаких других арестованных никогда не видишь.
Вообще, поскольку обстановка располагает к размышлениям, мне кажется, что было бы полезным перед назначением помещать сюда на пару недель, на месяц всех кандидатов в судьи и прокуроров. Может быть, они бы более обдуманно давали санкции на арест, особенно людей, которые юридически пока считаются невиновными.
В СИЗО в 6:00 утра подъем, в 6:30 приносят завтрак, в 8:00-8:30 – проверка, в 14:00 – обед, в 18:00 – 18:30 – ужин, в 20:00 – проверка, в 22:00 – отбой. Хотя, как я уже говорил, отбой условен, так как всю ночь и весь день горит свет.
Пища – сносная, хотя, кто может, питается за счет принесенных передач. Раз в неделю – горячий душ. Раз в день – часовая прогулка в бетонном стакане, размером 6 x 6 метров приблизительно. Со всех сторон высокие бетонные стены, снизу бетонный пол, сверху железная сетка. Если повезет, в него попадают лучи солнца. Не видишь ни земли, ни деревьев, ни травы.
То есть, это тюрьма, которая сразу же бьет по психике ограниченным пространством, “спартанскими” условиями и т.д. Это шок, особенно для людей неподготовленных, попавших первый раз. Понятно, почему следователи так “любят” сразу избирать меру пресечения в виде ареста. Так легче “давить” на задержанного и использовать его психологическое состояние и пониженную способность защищаться.
Отношение сотрудников СИЗО – нормальное, доброжелательное, да и с первым и со вторым сокамерником отношения у меня были хорошие. Хотя, с моей точки зрения, первый сокамерник, который пробыл в СИЗО уже больше 11 месяцев, вообще невиновный человек, а второй получил наказание, несоразмерное с его виной.
Да, еще один комментарий. Конечно, условия содержания не соответствуют международным стандартам, но они получше тех, которые были раньше. Хотя здание железобетонное, и без отопления, когда холодает, в камерах очень холодно.
С передачами препятствий нет, а на свидания мы имеем право только два раза в месяц - до трех часов каждое. Так что вся связь с внешним миром – через адвокатов.
Вот, пожалуй, и все.
Неадекватность власти
- Как вы оцениваете события, произошедшие 20 октября по дороге в Алматы, когда правоохранительные органы всячески препятствовали Райхан Молдабаевой и сопровождающим ее журналистам и общественным деятелям?
– Все, что происходило 20 октября с Розой Акылбековой, Райхан Молдабаевой, журналистами, общественными деятелями по дороге в Талдыкорган и вокруг суда, наводит на мысль о, мягко говоря, неадекватности тех, кто за всем этим стоит. Для того чтобы организовывать все эти провокации, откровенные глупости и совершенно бессмысленные акции, надо ведь было, чтобы кто-то координировал одновременно деятельность разных государственных органов – полиции, прокуратуры, органов национальной безопасности и суда. То есть, неадекватность на достаточно высоком уровне политического руководства. Совершенно бесчеловечное отношение к матери погибшего, готовность нарушать закон, я уже не говорю о морально-этических нормах. “Крыша” не просто поехала, она вообще улетела…
В этой ситуации меня потрясло то, что Райхан все же доехала до суда и выступила с заявлением, что прощает меня и согласна на примирение. Это демонстрация того, что в отличие от властей у обычных людей нормальная система координат: они руководствуются человеческими отношениями и поступают по-людски, четко различая, что такое “хорошо” и что такое “плохо”. Я благодарен Райхан за этот поступок, который, как я понимаю, дался ей очень нелегко, учитывая все давление, которое она и другие родственники погибшего испытали. Спасибо также Розе Акылбековой, Диане Березовской, Владимиру Козлову и многим другим вольным и невольным участникам этого “триллера” за отсутствие страха и демонстрацию того факта, что в Казахстане есть действительно свободные граждане, и их число растет.
- Сергей Дуванов заявил, что ему стало известно о какой-то видеозаписи, на которой якобы запечатлен момент ДТП. Что вы об этом думаете?
– Я тоже слышал, что родственникам погибшего демонстрировали некую видеозапись, на которой якобы видно, как моя машина совершает наезд на погибшего пешехода. Правда, никаких доказательств этого, как я понимаю, нет. Если это правда, то либо можно предположить невероятное, что вся ситуация была подстроена (но я все-таки разумный человек и не верю в возможность организации такой сложной операции). Либо могла быть использована какая-то видеозапись ДТП из интернета, где машина, похожая на мою, сбивает человека, – для того, чтобы оказать эмоциональное воздействие на близких родственников погибшего и сорвать примирение. Последнее я не исключаю, но без доказательств это только слухи…
Красивая версия
- Колония для лиц, совершивших нетяжкие преступления (или как она там точно называется?), как стало известно, была перенесена из Астаны в Устькаман, и ваши коллеги склонны думать, что это связано с Жовтисом. Вы разделяете их мнение?
– Да, я тоже слышал, что колония в Усть-Каменогорске была преобразована в колонию-поселение для лиц, совершивших преступления по неосторожности (преступления небольшой тяжести), и что это связано с моим осуждением – чтобы не держать меня близко к столице, где расположены офисы дипломатических миссий, международных организаций. И чтобы, с учетом режима в колонии-поселении, где не ограничены свидание и есть возможность иногда выходить за пределы колонии, ограничить мне, по возможности, контакты с внешним общественно-политическим миром. То есть, по существу, организовать мне ссылку.
Но у меня есть еще одно оригинальное объяснение. Дело в том, что существует два вида колоний-поселений. Это колонии-поселения для лиц, совершивших преступления по неосторожности, и колонии-поселения для лиц, которым смягчен режим содержания, после отбытия определенного срока в колониях строгого и общего режима.
Колония-поселение первого вида была в Астане. Колонии-поселения второго вида есть в ряде регионов, в том числе в Алматы (в нее как раз был переведен в свое время Сергей Дуванов). Если всех, кто содержался в колонии-поселении для лиц, совершивших преступления по неосторожности, переведут в Усть-Каменогорск, то, соответственно, освободят колонию-поселение в Астане.
Можно предположить, что тогда эту колонию-поселение преобразуют в колонию-поселение второго вида, и туда будут направлять бывших высокопоставленных чиновников, которые сейчас в значительном количестве отбывают наказание в колониях общего и строгого режима. С учетом разворачивающейся, весьма своеобразной, борьбы с коррупцией, эта колония-поселение быстро заполнится. А семьи многих из этих бывших чиновников живут в Астане…
Естественно, это только версия, но, правда, красивая….
- Ваш адвокат Виталий Воронов уверен, что нет смысла подавать надзорную жалобу в облсуд. Он прав?
– Нет, мы сейчас пришли к соглашению, что адвокаты подадут надзорную жалобу, чтобы, как можно быстрее закончить с национальной системой правосудия и иметь возможность обратиться с индивидуальной жалобой в Комитет ООН по правам человека.
Невиновный не должен сидеть
- Что бы вы хотели сказать нашим читателям, в том числе тем, кто уверен, что вас осудили по справедливости?
– Когда безвременно погибает человек – это трагедия. Когда человек погибает в результате наезда автомобиля – это трагедия вдвойне, потому что это трагедия и для водителя, независимо от того, виновен он или невиновен.
В этой ситуации нормальный человек, порядочный человек ведет себя по-человечески. Не сбегает с места происшествия, вызывает “скорую помощь”, чтобы, может быть, спасти жизнь пострадавшего, выражает сочувствие близким родственникам, просит прощения (опять же независимо от наличия или отсутствия вины), пытается компенсировать ущерб, особенно когда семья остается без кормильца или погибший из бедной семьи.
Для того чтобы все это делать, не нужно законов, принуждения и т.д. Для этого просто надо быть нормальным человеком. Это все из области морали, нравственности, человеческих отношений.
А вот с юридической ответственностью все значительно сложнее. Человек должен быть наказан, нести ответственность, если он виновен, и не нести ответственности, если невиновен. Для того чтобы установить, какое преступление совершил человек и виновен ли он в его совершении, существует Уголовный кодекс. А для того чтобы доказать это в соответствии с законом, существует Уголовно-процессуальный кодекс.
Преступление, в совершении которого я обвинялся, не относится к преступлениям против личности, к посягательству на жизнь человека. Оно относится к транспортным преступлениям, повлекшим смерть человека. Именно поэтому оно относится к преступлениям небольшой тяжести, хотя последствия тяжкие – погиб человек. Оно относится к преступлениям, совершенным по неосторожности. То есть водитель не только не собирался лишить кого-то жизни, но даже и не предполагал таких последствий. И тогда крайне важно для обвинения человека в совершении такого преступления доказать, что он нарушил правила дорожного движения, что именно из-за нарушения им правил дорожного движения погиб человек, что водитель имел техническую возможность избежать ДТП. Причем все это касается не только гибели пешехода, но и гибели в ДТП водителей и пассажиров других автомобилей.
Именно поэтому составляются схемы ДТП, осматриваются места происшествия, допрашиваются свидетели, проводятся судебно-автотехнические и другие экспертизы. Устанавливается, кто виноват в ДТП: водитель, водитель другого автомобиля, пешеход, пассажир. Все они, согласно правилам дорожного движения, обладают равными правами и равными обязанностями, а также несут практически равную ответственность согласно Уголовному кодексу РК, в котором даже предусмотрены специальные статьи для водителей, пешеходов, пассажиров.
Именно потому, что я не нарушал правил дорожного движения и не имел технической возможности избежать наезда, я не признавал и не признаю себя виновным. Все обвинение и обвинительный приговор построены на одной экспертизе, основанной на сфальсифицированных данных.
Любое объективное, полное и беспристрастное расследование, судебное рассмотрение с проведением следственных экспериментов (в которых мне было отказано), независимых экспертиз (в которых мне было отказано), допросом независимых специалистов (в чем мне тоже было отказано) это бы бесспорно доказало. Две независимых экспертизы (казахстанская и зарубежная) это со всей очевидностью подтвердили, но не были приняты судом без всяких объяснений.
Неужели кто-то думает, что если бы я нарушил правила дорожного движения или имел возможность избежать наезд, но не воспользовался ею, я бы не прибег к возможности примирения, тем более что уже 6 августа 2009 г. у меня было соответствующее заявление матери погибшего, признанной органом дознания потерпевшей, заявление, которое она подтвердила в апелляционном суде?
Неужели я бы предпочел 4 года лишения свободы возможности прекращения дела в связи с примирением, что полностью освобождало меня от уголовной ответственности? Тем более, что при примирении в моем случае дознаватель, прокурор и суд обязаны прекратить дело.
- Почему же вы с этим не согласились?
– Потому что для меня это принципиальный вопрос. Невиновный человек не должен сидеть в тюрьме, и невиновный человек не должен признавать себя виновным. Последние 20 лет я строго придерживался этого положения по отношению ко многим другим людям и, соответственно, придерживаюсь этого по отношению к самому себе. Я не смог бы потом говорить другим о верховенстве права, о законе, о справедливости, о виновности и невиновности, если бы изменил этому принципу в отношении себя даже в этой трагической ситуации.
Несчастный случай, несчастное стечение обстоятельств, приведшее к гибели человека, не должно в политических целях превращаться в преступление с назначением виновного. И ссылки на судебную практику здесь тоже неуместны, поскольку просто подтверждают отсутствие беспристрастного и объективного правосудия.
А жесткость приговора, наказание по максимуму, при отсутствии каких-либо отягчающих обстоятельств (не пьян, скорость не превышал, с места происшествия не скрылся, полицию и “скорую помощь” сразу вызвал) и наличии смягчающих обстоятельств (примирение с потерпевшей, возмещение вреда, моя личность, несудимость и т.д.) только доказывают, что для нашего “правосудия” попытка доказывать невиновность значительно более опасна и вызывает большее раздражение, чем признание невиновным своей вины.
Диалог с самим собой
- И в завершении: какие мысли приходят, так скажем, с кардинальным изменением окружающей обстановки?
– Как я уже отмечал, практически круглосуточное лежание в камере стимулирует мыслительный процесс. Идет постоянный диалог с самим собой, размышляешь о разных вещах, о которых иногда не задумываешься в текучке повседневной жизни.
В ходе этих размышлений я спросил себя: что ты вынесешь из этой ситуации, на основе этого опыта? И ответ самому себе был: ничего нового по сравнению с тем, что человечество уже четко сформулировало:
– что человек в любой ситуации должен оставаться человеком, не подличать, вести себя по-людски, как бы трудно это ни было, и не ссылаться на какие-то обстоятельства, окружающих, приказы начальства, собственные интересы и т.д. Это отличает человека от животного, похожего на человека;
– что правда, свобода слова и распространение правдивой информации – это одна из самых главных общественных ценностей, которые общество, если оно хочет выжить, должно защищать всеми имеющимися средствами, потому что ложь, искажение информации, замена информации идеологической пропагандой ликвидируют возможность людей принимать обоснованные решения и отвечать за свои поступки;
– что несправедливость разрушает веру людей в государство, отчуждает общество от государства, делает бессмысленными попытки как-то улучшить жизнь людей;
– и, наконец, или, наоборот, сначала – свобода, физическая, внутренняя. Несвободный человек – ущербный человек, не способный к тому, чтобы совершать поступки, нести за них ответственность.
Так что – правда, свобода, справедливость. Пусть это банально, избито, но хотя бы сохраняет надежду…
24 октября 2009 г.
г.Талдыкорган, Учреждение ЛА 155/16
“Свобода Слова”
