Казахский эксперт: "За воду не может быть никакой платы!"

Чтобы решить водную проблему Центральной Азии, можно создать единый банк трансграничных рек, куда каждое государство вкладывало бы определенную долю.

Так считает декан географического факультета Казахского национального университета, специалист по гидроэкономике Шарипжан Надыров. По его мнению, чтобы разделить воду трансграничных рек рационально, надо считаться не только с амбициями государств, с их потребностями, но и с природой и гидрологией.

ИА REGNUM Новости: Спорам о водной проблеме Центральной Азии много лет. Не проще ли Казахстану действительно покупать необходимую воду трансграничных рек?

Проблема сложная. Такие проблемы существуют в бассейнах трансграничных рек многих стран мира: в США, в Канаде, в Европе и в других регионах земного шара. И на протяжении десятилетий они трудно разрешаются или вообще неразрешимы. Но многие европейские страны сумели достичь консенсуса. Они подписали конвенцию о совместном использовании водно-энергетических ресурсов. И весь бассейн, скажем, Дуная, рассматривается как единая гидротехническая система. Страны, которые находятся в верховьях реки, не оказывают отрицательного воздействия на тех, кто находится в нижнем течении реки. А Дунай протекает по территории девяти государств. И это, пожалуй, единственный в мире случай, когда вопросы почти решены. Проблемы нет. Проблема не из-за дефицита воды, а из-за ее избытка, к примеру, во время наводнений.

Что касается Центральной Азии, то естественное русло таких рек как Сырдарья, Амударья, их естественный гидрологический режим был нарушен в советские годы благодаря широкомасштабному гидротехническому строительству. Строились крупнейшие гидроэлектростанции: Токтогульская, Нурекская, целый каскад Нарынских. И тогда возникло противоречие между ирригацией и гидроэнергетикой. Если электростанции работали в вегетационном режиме, то шло накопление воды в водохранилище, а работая в энергетическом режиме, они сбрасывали воду. В советские годы путем волевого давления это регулировалось. И между пятью республиками вода распределялась если не поровну, то в соответствии с их потребностями. Но когда произошел распад СССР, то помимо основного противоречия между энергетикой и ирригацией, появились противоречия между странами. Главная проблема межгосударственного вододеления состоит в том, чтобы создать экономический механизм вододеления. Но экономический механизм вододеления исключает плату за воду, которая идет из других стран. Скажем, из Киргизии в Узбекистан.

Другое дело, если страны договорятся и будут совместно решать общие экономические, экологические и другие проблемы. Маленькая Киргизия не в состоянии обеспечить обслуживание, ремонт крупных гидротехнических сооружений. Значит, Казахстан, Узбекистан могли бы совместно с Киргизией решать эти проблемы. А взамен получать воду высокого качества. Дело в том, что Узбекистан, особенно в районе Ташкента, загрязняет сток Сырдарьи. Это приводит к тому, что на казахстано-узбекской границе мы получаем воду, по качеству соответствующую понятию "сточная вода". По химическому составу, по засоренности она загрязнена. И такой водой без предварительной очистки нельзя орошать земли, получать урожай, тем более использовать для питьевых нужд. Экономического механизма решения проблем пока нет. Есть отдельные подходы. Например, компенсационные затраты Казахстана на содержание гидротехнических сооружений, находящихся вверх по реке: это каналы, это гидроэлектростанции, это водохранилища. Масса проблем возникает. И о совместном решении этих проблем наши страны пока не договорились.

ИА REGNUM Новости: Реально ли договориться в принципе?

В перспективе должны договориться. Но подойти к продуктивному решению нам мешают разные уровни экономического развития стран, разные экономические возможности, разные подходы.

ИА REGNUM Новости: Эти проблемы производят впечатление надуманных...

Дело в том, что экономический потенциал страны влияет на многие вопросы, связанные с природоохранными мероприятиями, прежде всего с охраной водных ресурсов, водных бассейнов и т.д. Экономически слабая страна не может выделить большие ресурсы для водоохранных мероприятий. Поэтому в страну, которая находится ниже по течению, поступает некачественная вода, что приводит к претензиям.

Или взять Киргизию, которая лишена энергоносителей в виде нефти, угля. Она вынуждена в зимний период использовать гидроэлектростанцию. Поэтому Киргизия производит огромные попуски воды через генераторы в течение зимы, а летом, когда вода нужна для орошения, гидроэлектростанция работает в вегетационном режиме, то есть накапливает воду, и тогда электроэнергии нет. Нет и воды для орошения для стран, которые находятся ниже по течению. Чтобы зарегулировать сток, нужно учитывать не только в объем воды, которую каждая страна должна предоставлять другой. Есть еще и понятие объемов по сезонам года. Когда для Казахстана и Узбекистана требуется большое количество воды для орошения, ее просто может не быть, потому что зимой эта вода спущена по турбинам. И ушла в Малый Арал без пользы для орошаемого земледелия.

ИА REGNUM Новости: Да, это общеизвестно. Но ведь и время уходит. Чем больше мы тянем, тем тяжелее будет договориться, не так ли?

Правительства, руководители центрально-азиатских государств пытались прийти к созданию единого водно-энергетического консорциума, но в данном случае межгоссовет, состоящий из президентов 5 стран, его исполнительный комитет, к сожалению, не пришел к единому мнению, поскольку противоречия достаточно глубокие. В 1996-1997 гг., когда повысились цены на уголь, на нефть, Киргизия оказалась не в состоянии покупать энергоносители и вынуждена была производить сброс воды зимой. Тогда все и началось. В то время, когда Киргизия прекращала сброс воды, страны, которые находятся ниже по течению, объявляли, скажем так, рельсовую войну. То есть не пропускали товары через свою территорию. Даже до этого доходило. Усилиями президентов эти вопросы решались, но решались они в волевом режиме, а не с использованием экономического механизма. Уровень развития экономических отношений в межгосударственном плане в те времена был недостаточно адекватным этим проблемам. Проблемы были слишком большими, а экономический механизм только формировался.

Да, сейчас государства в экономическом, политическом, региональном аспекте дистанцировались друг от друга. И это усугубляет проблему. Политические мотивы стать лидером в регионе толкают некоторые правительства на неадекватные шаги, которые усиливают эту проблему. На мой взгляд, надо было бы создать единый банк трансграничных рек, где каждое государство вкладывало бы определенную долю. Откуда взять эти деньги? Я думаю, можно было бы брать у водопользователей. Ввести единые экономические, экологические стандарты. В Узбекистане был такой опыт, Ассоциация водопользователей. Крестьянские хозяйства или небольшие фермерские хозяйства не в состоянии платить деньги за воду. А крупные ассоциации могли бы. И затем накопленную сумму можно было бы использовать на решение ключевых проблем. Но чтобы одно государство, скажем, Казахстан, оплачивал Киргизии каждый кубометр воды?

Американский фонд ЮСАИД подсчитал, что Казахстан ежегодно должен платить Киргизии за полученную воду 43 миллиона долларов. Один из чиновников пошутил, что Киргизия тогда пусть нам оплачивает поток воздушных масс, облаков и туч, которые несут с нашей территории влагу на территорию Киргизии. Прецедента, чтобы страны платили за воду, нет. Это природный дар. Насколько я знаю, киргизский парламент принял в свое время закон о том, что водные ресурсы, как и недра, являются собственностью государства. И это правильно. Но плату за воду как за ресурс брать нельзя. Другое дело нести компенсационные затраты, плату за содержание гидротехнических сооружений, за согласованные между собой действия и т.д.

ИА REGNUM Новости: Но ведь Казахстан в результате этих разборок все равно несет потери - урожая, например?

Да, теряет возможность. Сотни тысяч гектаров земли остаются неоводненными. Теряются урожаи.

ИА REGNUM Новости: Раз Казахстан все равно несет денежные потери, почему бы не заплатить, скажем, половину из них Киргизии? Или реализовать ирригационные проекты, которые так или иначе окупятся?

Когда переговорный процесс был близок к тупику, казахстанская сторона решила так: аккумулировать ту воду, которую Киргизия спускает зимой. Есть такие проекты, скажем Арнасайское водохранилище рядом с Чардарой. Построить каскад водохранилищ, которые зимой, когда Киргизия сбрасывает воду, будут ее накапливать, аккумулировать, а потом в течение летнего сезона делать необходимые попуски на оросительные системы, на поля. И таким образом использовать водные ресурсы.

ИА REGNUM Новости: Киргизия ведь тоже несет определенные потери. Если не сбрасывать воду зимой - Бишкек будет вынужден платить за энергию. Допустим, Казахстан не хочет компенсировать эти потери принципиально, тогда, может, имеет смысл обратиться к какой-то третьей стороне?

Здесь к третьим странам обращаться можно только за опытом. Киргизия вынуждена делать попуски воды зимой в виду дефицита других энергоносителей. Здесь Казахстан ни при чем, если посмотреть с точки зрения логики. Другое дело, если бы мы рассматривали бассейн реки Сырдарьи как единую экосистему. Негативные последствия экологического характера, которые начнутся на территории Киргизии вследствие затопления, перейдут на территорию Казахстана. Или опустынивание регионов Казахстана, прилегающих к территории Узбекистана, может перейти на территорию Узбекистана и т.д. То есть надо рассматривать это все как единую систему. Если бы все страны региона были бы на одном уровне экономического развития, может быть, проблем было бы меньше. Ведь речь идет не о капризах Киргизии. И Казахстан не ставит неприемлемые условия. Речь идет о том, чтобы разделить эту воду рационально. И здесь надо считаться не только с амбициями государств, с их потребностями, но и с природой, с гидрологией, с гидрологическим режимом рек. Мы не должны нарушать экосистему, какие бы экономические дивиденды это не приносило тому или другому государству. Усилия государств необходимо объединить и направить на решение экономических вопросов. То есть ввести долевое участие в поддержании рационального гидрологического режима.

Что касается экономических взаимоотношений, то за воду мы платить не можем. Нет в истории мировой экономики случаев, чтобы страна платила за водные ресурсы, которые приходят из других регионов. Тогда что получилось бы в Казахстане? В Казахстане общий сток составляет, если я не ошибаюсь, где-то 100 кубических километров. Из них где-то 80 формируется за пределами Казахстана. Тогда все наши экономические успехи, вся прибыль от экономики уходила бы только на покупку воды. Прецедента нет, чтобы за воду платили. Другое дело, когда Израиль даром передает большое количество искусственно опресненной воды Иордании в качестве некой гуманитарной помощи. Это природная вода, которая, волею природы, идет по территории трех-четырех-пяти государств. И за воду никакой платы не может быть. Этот вопрос исключается из повестки дня. И между государствами так вопрос не стоит.

Другое дело, электроэнергетика Киргизии. Нам гораздо выгоднее закупать и потреблять киргизскую электроэнергию, чем свою. Потому что гидроэлектроэнергия дешевая. У нас есть и свои производители электроэнергии, но юг, юго-восток Казахстана хронически испытывает дефицит. И поэтому Киргизия может не воду продавать, а продавать электроэнергию. Но кризис привел к тому, что потребителей электроэнергии мало. Это уже другой вопрос. Потребителями электроэнергии должны быть заводы, фабрики. Тогда мы в большом количестве будем покупать электроэнергию. То есть развитие экономики как раз решит этот вопрос, поможет найти выход из кризиса. Но в любом случае надо согласовывать производство электроэнергии с гидрологическим режимом рек. Чтобы накапливать влагу, накапливать воду. Вода - это и энергия, и ресурс. И надо правильно ее распределять. Я убежден в том, что повышение экономического уровня государств - панацея для решения проблем межгосударственного вододеления. Если экономики будут развиваться, то, конечно, диверсификация экономики, новые отрасли приведут к росту товарооборота. И росту электроэнергетики. Она всегда нужна, притом дешевая.

REGNUM