Featured

Бобомурод Абдуллаев: «Если бы не Салих и не журналисты, меня бы убили»

bobiview330Журналист Бобомурод Абдуллаев, чье освобождение в зале Ташкентского городского суда стало сенсацией последних месяцев, дал «Фергане» видеоинтервью.

Это первое интервью после освобождения: еще не найдена работа, 20% заработка с которой Бобомурод будет отдавать государству год и 2 месяца; но уже понятно, что апелляции не будет, мести не хочется, а журналистика останется главным занятием - правда, без псевдонима «Усман Хакназаров»: с этим покончено. Наш внештатный корреспондент в Узбекистане Тимур Карпов побывал дома у Бобомурода Абдуллаева.

- Верится, что все закончилось?

- Сегодня да, верится. Вчера, до объявления приговора, было 50 на 50. Верилось в хорошее, но с другой стороны, надо было подготовится и к худшему. Но, слава Богу, все закончилось хорошо.

Меня признали виновным по ст.159 ч. 3 («Публичные призывы к неконституционному изменению существующего государственного строя») (первоначально обвинение выдвигалось по статье 159 ч. 4 - «Заговор с целью захвата власти или свержения конституционного строя Республики Узбекистан». - Прим. «Ферганы»). Это обвинение основывается на показаниях моих подельников Оллоёрова и Салаева, которые они давали не на суде, а на следствии. То есть на следствии они дали показания, что я якобы говорил о свержении строя, что я якобы их призывал - хотя такого не было. Если бы они сказали правду, то я был бы, как и они, оправдан. Но они не изменили своих показаний, говорили, что давали их по своей воле. На основании этого с минимальным наказанием я вышел на свободу. Это я считаю большим успехом для себя. Это даже такой неожиданный подарок мне.

- Что для вас было самым сложным в тюрьме?

- Вы знаете, человек быстро адаптируется и к хорошему, и к плохому. Я в течение трех-четырех дней уже привык к пыткам, к боли. Но хуже пыток были угрозы палачей в адрес моих родственников, детей, что они уничтожат мою семью, изнасилуют детей… Насчет детей – это было самое страшное. Я знаю, они не просто так говорят, они делают это. Я говорил: вы лучше бейте меня, чем говорить, угрожать, пугать меня расправой с моей семьей. Потому что лучше принять пытки на себя, чем за твои деяния пострадают родственники, которые ни в чем не виноваты.

- Хотите отомстить тем, кто вас пытал?

- Нет, я человек не мстительный. Я считаю, что Бог, Создатель, все видит, он сам за потерпевших отомстит. Я бы хотел, чтобы их привлекли к уголовной ответственности, но чтобы во время следствия не пытали бы, а правильно, профессионально брали у них показания, предъявляли обвинения. Я категорически против того, чтобы кого-либо пытали. Даже моих палачей.

- Как вы объяснили произошедшее вашим детям?

- Мне адвокат, когда я находился в изоляторе, рассказывал, что происходит у меня в семье. Говорил, что дети очень сильно переживают, даже, оказывается, переболели. Дочь моя сильно переболела после того, как узнала, что я в тюрьме. Я им объяснил, что все уже позади, что ничего этого, Бог даст, не будет больше.

- Что вы намерены делать в ближайшее время?

- Если вы слышали приговор, я должен буду год и два месяца работать и выплачивать государству 20% от своей заработной платы. Поэтому я в ближайшее время должен найти работу.

Буду работать и весь срок трижды в месяц приходить в ОВД своего Яккасарайского района и отчитываться, что я здесь, в городе, хожу на работу.

- Будете ли вы подавать апелляцию?

- Я считаю, что нецелесообразно подавать апелляцию, потому что этот приговор основывается на показаниях Салаева и Оллоёрова, которые они дали во время следствия. Поэтому, даже если мы подадим апелляцию, их вызовут, и я думаю, они опять подтвердят свои показания. И всё. В лучшем случае, всё останется на своих местах, приговор останется в силе. А в худшем, понимаете, может быть и более серьезное наказание. Я на 90% уверен, что Оллоёров и Салаев повторят свои прежние показания, которые они давали против меня.

- Вернетесь ли вы в журналистику?

- Да. Я буду работать журналистом, но под псевдонимом Усман Хакназаров больше не буду никогда ничего писать, потому что ту миссию, ради которой я начинал это дело, я считаю выполненной. Моя миссия состояла в том, что я должен был передавать людям все, что знал о противозаконных, антиконституционных и даже преступных действиях прежнего режима. Сейчас этот режим постепенно себя изживает с приходом к власти Мирзиёева. И я считаю, что у меня даже не осталось мотивов для осуществления прежней работы.

- Изменилось ли сегодня ваше отношение к Мухаммаду Салиху?

- Нет, как я могу к нему поменять отношение? Хотя мне во время следствия говорили, что когда я еще был просто подозреваемым, он собрал конференцию и объявил, что Хакназаров - это и есть Абдуллаев. Мне это преподносили так, что он меня бросил, а сам ушел в сторону, что он подставил меня, скрывая некоего другого автора. Я ответил: это ваша версия. Я постоянно говорю, что намерения человека знает только сам человек. И Бог знает. Если, например, человек взял в руки нож, я не могу сразу судить, что он хочет кого-то зарезать. А может, он хочет почистить картошку? Только он сам знает - и Бог знает. Они говорят, что он дал пресс-конференцию, чтобы себя обезопасить, а тебя подставить. А я думаю, что я не имею права так судить. Я думаю, что он, скорее всего, это сделал, чтобы быстрее передать опасения, что меня могут пытать, убить, чтобы предупредить общественность, донести до средств массовой информации. Я уверен, что у него были добрые намерения. Я не верю, что он что-то плохое затевал или хотел себя обезопасить. Но я точно знаю, что эта пресс-конференция мне сильно помогла в освещении моего пребывания в изоляторе и ходе судебного процесса.

Моя первая статья вышла 2 января 2003 года, то есть я писал с 2003-го по 2017 год – 15лет. Когда я писал о Каримове, о других членах правящей верхушки, спецслужбы особо и не искали Усмана Хакназарова. Старались найти, но рвения не проявляли. А вот когда в 2017-м я начал писать о проблеме саботажа инициатив Мирзиёева, проблеме монополии СНБ - они взялись, серьезно взялись.

Мне стало известно, что они поставили очень дорогостоящее оборудование возле дома Мухаммада Салиха, несанкционированно залезли в его компьютер и оттуда узнали, кто такой Хакназаров и что со мной общаются Оллоёров, Салаев. И взяли меня. Их цель была не только посадить меня, но и найти всех информаторов, которые мне давали сведения. Я им был нужен для поиска информаторов. Но я знал двоих, а остальных не знал. Они долго меня пытали: у тебя еще есть источники, давай, называй… Но так как у меня такой информации не было, я им ничего и не мог сказать. Я так и на суде сказал: «Лучший способ не проболтаться – это ничего не знать».

Они меня два-три раза на детекторе лжи проверяли, они убедились, что я не врал, что говорил правду, и только после этого перестали искать другие источники. Они хотели всю команду найти. Но в итоге нашли меня, Оллоёрова и Салаева. А Насреддинова я всего один раз видел, я это говорил: была одна посиделка у него дома, и это преподнесли, как заговор. А я знаю, что там никакого заговора не было.

Может быть, меня бы и ликвидировали, если бы Салих, зарубежные средства массовой информации, правозащитные организации - местные и зарубежные - не подняли бы этот вопрос, не сделали бы его актуальным, не трубили бы об этом. Может, меня бы и ликвидировали - оони же видят, что больше нечего ловить. В таких случаях назначают наказание, отправляют на зону - а там уже другие зеки ликвидируют. В изоляторе не могли, потому что тогда они бы за это отвечали, а на зоне уже отвечает МВД. А нанять на зоне человека для убийства очень легко. Слава Богу, до этого дело не дошло.

- Что сделало возможным относительно благополучный исход вашего дела?

- Я считаю, что это попадает под общую политику либерализации Мирзиёева. В СНБ еще до моего ареста уже шла чистка сторонников Шухрата Гулямова. А когда я уже сидел и готовился к суду, там началась чистка не только сторонников Гулямова, но и всех других, участвовавших в пытках. Сейчас там огромные перестановки, заводятся дела на тех, кто применял пытки, даже убивали людей. У них расследования начались. Мое дело, может быть, послужило еще одним поводом, чтобы показать, почему надо эту организацию чистить. Даже если предположить, что мое дело нужно было как-то морально обосновать началом чистки СНБ – это шаг умной власти. Умная власть знает, когда, где, кого использовать и что начинать. Это говорит о профессионализме, политическом профессионализме.

Подготовил Тимур Карпов, специально для «Ферганы»

Международное информационное агентство «Фергана», 11.05.2018

 

Статьи по теме

Это возврат активов или сделка с ворами?

Это возврат активов или сделка с ворами?

More details
Депутат требует запретить банкам, получившим помощь из Нацфонда, выплачивать дивиденды акционерам

Депутат требует запретить банкам, получившим помощь из Нацфонда, выплачивать дивиденды акционерам

More details
Эксперты Комитета против пыток высоко оценивают усовершенствование законодательства Казахстана

Эксперты Комитета против пыток высоко оценивают усовершенствование законодательства Казахстана

More details