Заблуждаются те, кто думают, что в нашей стране есть оппозиция. Увы! В Казахстане нет политической оппозиции. И не нужно кивать на отдельные персоны и даже организации, которые позиционируют себя таковой. Оппозицией это назвать никак нельзя. В лучшем случае это диссиденты, то есть одиночки, несогласные с официальным курсом власти, или организации, заявляющие о своем несогласии с теми или иными действиями власти.
Оппозиция начинается там, где появляется организация единомышленников, провозглашающая политическую задачу смены существующей власти и приход к власти. Подчеркиваю: оппозиция это не просто организация, объединяющая сторонников и публично артикулирующая какие-то идеи, а именно такая, которая заявляет, что «эта власть делает не правильно, мы сделаем лучше».
Ни одна из номинально существующих ныне партий не может похвастаться тем, что она оппонирует режиму Назарбаева ПОЛИТИЧЕСКИ, то есть претендуя на его замену собой. Кем они в таком случае являются, это уже другой вопрос, но то, что называть их оппозиционными нельзя, это точно.
Последним оплотом политической оппозиции был Мухтар Аблязов и его команда. Можно по разному относиться к Аблязову как личности и к тому, как он воевал с Акордой, но факт остается фактом: Аблязов оппонировал власти именно политически, предлагая стране иную политическую повестку дня без Назарбаева.
Однако во многом благодаря недальновидной политики европейских политиков, пошедших на поводу у Акорды, удалось уничтожить последний бастион политического сопротивления режиму Назарбаеву. По сути именно содействие европейцев помогло Акорде окончательно покончить с политической оппозицией в Казахстане.
Что осталось в стране из того, что можно отнести в категорию «несогласных»? Сегодня это отдельные персоны, идейно и организационно не связанные друг с другом, более того зачастую находящиеся на разных идеологических позициях. Объединить их в нечто единое, способное на какие-либо действия, очень проблематично.
Далее это несколько малочисленных, неформальных (юридически не зарегистрированных) организаций, артикулирующих свое несогласие с отдельными действиями властей и спорадически проводящих протестные акции. Организационная аморфность, идеологическая неопределенность и политическая необразованность не дает никаких шансов этим объединениям стать политической оппозицией.
Еще есть небольшой сегмент протестно настроенных пользователей социальных сетей в Интернете, достаточно критически относящихся к власти, но, как показывает опыт, абсолютно не дееспособных в реальной жизни в части организации каких-либо протестных публичных акций (митингов, демонстраций, флешмобов), не говоря уже о политическом противостоянии. Вот, пожалуй, и все!
Вряд ли указанные «несогласные» могут представлять большие проблемы для нынешнего режима. Напротив, наличие такой антитезы дает иллюзию идеологического и политического плюрализма в Казахстане: мол, смотрите у нас все, как у всех, оппоненты говорят, что хотят, недовольные протестуют на площадях, а в Интернете вообще сплошная вольница — говори, что хочешь.
Да, есть отдельные возмутители спокойствия, эпизодически организующие протестные акции и нелицеприятно отзывающиеся о власти, да, есть критики существующего политического режима, ратующие за его смену. Да, в «Фейсбуке» полно высказываний антиправительственной направленности. Думаю, для казахстанской власти это проблема чисто эмоциональная — кому же понравится критика и нелицеприятная критика. Однако с точки зрения угроз существованию нынешнего политического режима все это не представляет никакой опасности.
Все это не является политическим оппонированием Назарбаеву и созданной им системе. Это тот случай, когда говорят, что ситуация под контролем. Более того, думаю, такое положение вещей Акорду вполне устраивает, а потому серьезных действий против указанных несогласных вряд ли стоит ожидать. Все это уже часть этой системы: системы умеренного авторитаризма.
Система, к слову сказать, достаточно хитрая и подленькая: позволяющая существовать всему, что напрямую не угрожает основам автократии, но жестоко расправляющаяся со всем, что представляет реальную угрозу политическому единовластию елбасы. Судьба тяжеловесов казахстанской оппозиции Кажегельдина, Жакиянова, Аблязова, Нуркадилова, Сарсенбаева и Алиева тому хорошее подтверждение.
Не менее внимательно относится режим и к идейным своим оппонентам, периодически отправляя за решетку тех, кто слишком усердствует в его критике или противостоянии. Атабек, Козлов, Есергепов, Садыков, Нарымбаев, Жовтис — еще один жертвенный список транзитной казахстанской «демократии».
Главный вопрос: а что же дальше? Как будут развиваться события в условиях отсутствия реальной оппозиции и недоразвитости гражданского общества?
Кое-кто полагает, что политическую повестку дня будет диктовать конкуренция между кланами и группировками, которые, признавая незыблемость монополии на власть Назарбаева, делят сферы влияния в ожидании часа «Х». Это все так, но вся эта суета вокруг трона по сути ничего не способна поменять в политическом векторе развития Казахстана.
Люди, окружающие Назарбаева, в политическом и идеологическом плане это абсолютно то же самое, что и Назарбаев, если не хуже. Независимо от того, кто из них окажется во главе власти после Назарбаева, в стране в политическом плане принципиально ничего не изменится: останется все тот же «транзит» демократический по форме и автократический по сути.
Вряд ли это устраивает людей, уставших от затянувшегося транзита из тоталитарного прошлого в демократическое будущее. В обществе все больше ощущается потребность в реальных политических реформах, ведущих к изменению политической парадигмы развития страны. На мой взгляд, выход из этой ситуации возможен только через изменение общественного сознания большинства казахстанцев и изменение их гражданского менталитета.
Если общество будет находиться в плену традиционалистских взглядов и представлений, усиленных антизападной, антидемократической риторикой, то консервация нынешней политической системы гарантирована на долгие годы. Провайдером этого вектора развития выступает нынешняя элита в лице госчиновников, олигархов, части бизнеса и прикормленной ими части общества.
Другой вариант — это усиление либерально-демократического вектора в общественном мнении, гражданизация общества в его западном формате. В этом случае либо власть (если хватит ума) вынуждена будет трансформировать политические институты в соответствии с провозглашаемыми принципами (а не как сегодня: говорим одно, а делаем другое), либо Казахстан ждет традиционный майдан в форме гражданского протеста против не учитывающей общественного мнения власти.
На этот вектор развития в Казахстане прежде всего работает общемировой либерально-демократический тренд, демонстрирующий прогрессивность, успешность и перспективность западной модели развития. В самом Казахстане в этом направлении работают многочисленные общественные организации и активисты, пропагандирующие демократические ценности. Правда в последнее время власти, умело используя госзаказ, существенно переориентировали работу части НПО из сферы продвижения демократии на социалку и благотворительность.
Не исключается и третий вариант — это рост национализма и превращение его в реальную политическую силу. Однако, учитывая сложившийся социо-культурный формат казахстанского общества, сложно предположить, что идеи этнонационализма в Казахстане могут получить широкое распространение. Казахстанцы достаточно сильно запрограммированы на интернационализм. Во-первых более чем 70 летним советским прошлым, а во-вторых, нынешней вовлеченностью в противостояние с Западом, заставляющих их иначе расставлять приоритеты в системе «свои- чужие».
Еще один момент не в пользу этнических «патриотов» — это нынешний контингент тех, кто претендует на роль лидеров националистов. Мало того, что здесь нет ничего достойного серьезного внимания, так еще и имеющиеся находятся между собой в состоянии перманентной войны. Хотя не исключается, что в процессе становления этнонационализма могут появиться новые харизматические и более политически адекватные фигуры, способные придать этому процессу положительный импульс.
Каждое из указанных вариантов имеет своих лидеров, провайдеров и сторонников. По сути между ними идет постоянная непримиримая война. Вряд ли кто сомневается, что победа будет за демократией, олицетворением которой является то, что мы называем Западом. Так или иначе в итоге мы приобщимся к этому, точно также как приобщились к джазу, року, компьютеру и Интернету. Никуда мы не денемся и будем жить по западным либерально-демократическим стандартам. В конце концов мы тоже станем уважать ЧЕЛОВЕКА и его права. Вопрос в одном — когда? Уже завтра, через пять или через двадцать лет?
Отсюда вся указанная борьба — это борьба тех, кто пригрелся во власти и около нее, за то, чтобы отсрочить это будущее на как можно большее время. Вся проблема в том, что эти люди не хотят терять то, что имеют. А имеют они, сами понимаете, многое. Прежде всего ту самую власть, которая, собственно, и дает им возможность иметь то многое, что жалко терять.
Их понять можно. Сложнее понять тех казахстанцев, которые, не имея ничего, порой даже элементарные жизненные условия и права человека, не пытаются изменить ситуацию. Вот это действительно достойно удивления.
ИА "Республика", 18.08.2015
