Ферганская долина – самый плодородный и густонаселенный кусок земли между Китаем и Ираном, щедро политый горной водой и человеческой кровью.
Сюда рвались армии Александра Македонского, арабов, монголов и русских царей. Самые крупные конфликты в недавней истории Средней Азии * произошли именно здесь: ошская резня 1990 и 2010 годов, вылазки исламистов 1999 и 2000-го, андижанское побоище 2005 года.
Снега и ледники западного Тянь-Шаня, чьи хребты с трех сторон окружают долину, превращают ее в природный парник площадью с Израиль, источник овощей, фруктов, хлопка и шелка, которые кормят Среднюю Азию и вывозятся в Россию и множество стран за пределами бывшего СССР.
Эти же ледники и снега дают начало Сырдарье, самой протяженной и второй по водности реки Средней Азии, в чьём бассейне находится шесть областей Узбекистана (включая Ташкентскую), три области Кыргызстана, две – Казахстана и одна – Таджикистана.
Но между 1961-2012 годами ледники Тянь-Шаня потеряли 27 процентов своей массы, причем скорость таяния в четыре раза превышает общемировой показатель, заявил в прошлом году германский исследовательский Центр геологических наук. Потеря воды составляет до 5.4 кубических километра воды в год, говорит швейцарский профессор Даниэль Фаринотти, возглавлявший исследование.
«Это значит, что за год ледники Тянь-Шаня теряют больше воды, чем всё население и промышленность Швейцарии потребляют за шесть лет», – сказал он в интервью.
Страшный парадокс таяния ледников заключается в том, что оно малозаметно жителю долин. Потеря массы ведет к временному увеличению речного стока и сходу селей, а выпавший в холодную зиму снег создает иллюзию того, что весной воды будет много – в то время как ледник становится похожим на дырчатый сыр, «стекает» вниз и сходит на нет.
К 2050 году потери могут составить половину всей массы тянь-шаньских ледников, считают авторы исследования. «Ситуация внушает особое беспокойство в свете роста местного населения и продолжающейся потери массы ледников, которое ожидается в связи с глобальными изменениями климата», - подводят они пессимистический итог.
«За воду убивают»
Сады и поля Кувинского района Ферганской области, известного своими буддистскими памятниками, находятся совсем недалеко от гор. Но горы эти за зиму едва припорошило снегом, отчего в долине случилась острейшая нехватка воды, от которой местные фермеры «убить друг друга готовы», говорит местный мироб - общественный распорядитель поливной воды.
Нехватка эта не разовая, а многолетняя и хроническая. Не назвавший своего имени из страха перед властями мироб рассказывает, как в последние годы фермеры дерутся за право полива, раня и увеча друг друга, по ночам отводят воду с чужих участков либо стараются задобрить своих миробов подарками или деньгами.
В начале марта на окраинах Кувы бело-розовыми облаками распустились абрикосовые сады, будто плывя над серо-желтой сухой землей в заплатках прошлогодней травы, которая пережила несколько бесснежных месяцев, но жухнет от жажды.
«В этом году зимы не было. Вот и просим воды у Аллаха», – сказал Расул Азаматов, пожилой фермер с горестной складкой морщин на темном лице.
Бетонный лоток, по которому вода поступает в его сад, рассохся, став похожим на позвоночник древнего ящера. Позвонки искривлены и покрыты дырами и трещинами, заткнутыми целлофаном, тряпками, камнями и ватой.
Район получает воду из Киркедонского водохранилища, известного некогда как место отдыха, купания и ловли огромных сомов. Но в начале весны водохранилище, неровно поделенное между Узбекистаном и Киргизией, представляло собой несколько мутных луж на потрескавшемся дне.
Отсутствие воды на руку только местным контрабандистам, которые перебегают с киргизской территории с тюками и коробками китайского ширпотреба, утверждают узбекские пограничники.
Угроза Ташкенту
Мир привык к известиям о смерти Аральского моря, и сообщения о засухе в Каракалпакстане, Хорезме или Дашогузе уже давно стали рутинными.
Но недостаток воды в Ферганской долине для узбеков – явление иного порядка, потому что долина всегда казалась самодостаточным мирком, где путь от ледника до поля краток и вроде бы не зависит от степей и пустынь, из которых, в основном, и состоит Средняя Азия.
Коснулись эти проблемы и крупнейшего города региона.
Двухмиллионный Ташкент находится к западу от тянь-шаньских отрогов, и его водоснабжение зависит от реки Чирчик, притока Сырдарьи. Об издалека слышном «рёве» чирчикской воды писали русские путешественники XIX века, но нынешней весной Чирчик состоял из нескольких хилых проток, крохотных и искривлённых на фоне прежнего, ныне сухого русла.
Несколько лет для ташкентцев было закрыто почти пересохшее озеро Бахт, крупный водоем Ташкентского оазиса, в чьих тугаях до конца XIX века водились туранские тигры.
А как же Амударья?
Не менее тревожно состояние ледников Памира, из которых вытекает Амударья.
Международная благотворительная организация Oxfam предупредила в 2010 году о засухах, неурожаях, риске наводнений и схода селей в Таджикистане, где 20 процентов памирских ледников, чье число превышает восемь тысяч, уже уменьшились в размерах или растаяли вовсе. До 30 процентов ледников растает или исчезнет к 2050 году, утверждает Oxfam.
В горах Памира «время перестало работать», пишет журнал National Geographic.
Местные жители издревле используют десятки «календарей», приспособленных к условиям каждой долины и привязанных не к движению небесных светил, а к изменениям окружающей среды вроде прилёта птиц, набухания почек или таяния снегов. Ход времени отмечается на теле «хисобдора», то есть «считающего» явления местного жителя, - от пальцев ног до сердца и головы.
Но климатическая чехарда последних лет сбивает работу хисобдоров, чьи советы уже не помогают планировать начало сева или уборки урожая.
Наперекор природе
Нехватка воды в Средней Азии так же естественна, как снег в России. Оседлая жизнь в засушливом регионе возможна только рядом с водой, и расчистку старых и прокладку новых каналов любая местная власть всегда считала одним из главных своих достижений.
Залатанный арык у фруктовых садов. Фермеры вынуждены пробивать дыры в арыках чтобы получить дополнительную воду
Власть советская достижения свои не рассчитала, проложив десятки тысяч километров новых каналов в местах вроде Голодной степи или глубины Каракумов, где сейчас стоит миллионный Ашхабад. Каналы эти в массе своей не были облицованы, и часть воды уходила в ненасытный суглинок и попросту испарялась.
Повсеместно использовалась закачка воды на плоскогорья вроде Сурхандарьинской области, бодрые разработки заезжих мелиораторов и недальновидные приказы из центра зачастую противоречили вековому опыту местных земледельцев.
Причем «лишняя» вода все равно оставалась – но и ею толком воспользоваться не могли.
После 1969 года в Арнасайской впадине пустыни Кызылкум, к северу от узбекских Нураты и Джизака, появилось озеро Айдаркуль, в которое сливали «излишки» сырдарьинского стока. В итоге оно разрослось до размеров в несколько десятков кубических километров, но воспользоваться его водой и рыбой могут только жители окрестных кишлаков – и миллионы перелетных птиц.
Улучшение системы здравоохранения и социального обеспечения в советской Средней Азии вызвали лавинообразный рост населения – в том числе сельского. Каким бы ни был экономический рост или скорость строительства школ и открытия новых предприятий, высокая рождаемость нивелирует их экономический эффект, как показывает опыт стран с высокой рождаемостью вроде Египта или Индии.
В советскую эпоху этот рост компенсировался низкой рождаемостью на севере и западе СССР, а сейчас жители Ферганской долины из всех трех «станов» составляют значительную часть трудовых мигрантов в России и Казахстане.
Но самым, наверное, страшным последствием советской политики в области орошения был перелом в отношении к воде.
Ее перестали ценить, транжирили, чрезмерно увлажняя поля и вызывая губительный перенос подпочвенных солей, который минерализовал почву. По весне соль удаляли, промывая поля перед севом - и усиливая долгосрочный перенос солей. Урожайность с годами падала, пока почва не засолялась безвозвратно.
Именно так за несколько тысяч лет сельского хозяйства плодороднейшие земли месопотамского междуречья в современном Ираке – колыбель ближневосточной цивилизации – стали бесплодными солончаками или пустыней. У передовой советской экономики на засоление сотен тысяч гектаров земель и убийство Аральского моря ушло меньше семидесяти лет.
Проблемы с распадом Союза не кончились - Узбекистан до сих пор принудительно заставляет фермеров сеять хлопок, чрезвычайно водолюбивую культуру, и не меньше миллиона человек насильно выгоняются для его сбора каждую осень. И эта ежегодная трудармия сравнима только с тоталитарными закидонами Северной Кореи или повальным изгнанием горожан Кампучии в деревни при режиме «красных кхмеров».
Глобальное потепление как вершина айсберга
Таяние тянь-шаньских ледников - роковой довесок к массе давних и сложных проблем, и последняя из них появилась после развала СССР.
Богатые нефтью и газом среднеазиатские республики – Узбекистан, Казахстан и Туркмения – обделены водой и находятся в нижнем течении рек и каналов региона. Верховья же Сырдарьи и Амударьи – Киргизия и Таджикистан – своими углеводородами не располагают.
Советская система «вода в обмен на топливо» с газопроводами, поставками электроэнергии, угля, мазута и бензина мучительно умирала на протяжении 1990-х годов, потому что у Бишкека и Душанбе не было денег на оплату немаленьких счетов.
«Корень проблемы – развал системы распределения ресурсов, которую Советский Союз навязал региону до своего распада в 1991 году», – заключила Международная группа исследования кризисов (The International Crisis Group) в своем масштабном исследовании 2014 года о причинах водных конфликтов в Средней Азии.
В итоге киргизы и таджики накапливают воду в своих водохранилищах летом, чтобы зимой спускать её для выработки электричества на обогрев. Бесполезная зимой вода устремляется вниз по течению, минуя оросительные каналы, попадая в озеро Айдаркуль или бездарно заливая замерзшие приречные районы.
Еще одно разрушительное веяние последних лет - деиндустриализация Средней Азии.
Китай загоняет узбеков в поле?
Сидя за столом придорожной чайханы на оживлённом перекрестке и доедая местную шурпу с варёным яйцом, пожилой магриланец Акбар-ака подводит итоги промышленного упадка Ферганской области. Он насчитал одиннадцать заводов, мастерских и прочих мелких производств, которые исчезли в одном только Маргилане за последние двадцать лет.
Разрушение экономических связей с Россией и соседними странами вызвало первую волну банкротств в 90-е годы. Вторая волна крепнет с каждым годом – поставки дешевых промтоваров из Китая, которые даже после уплаты таможенных сборов или вычитания доли контрабандистов всё равно дешевле, чем свои.
Акбар-ака перечисляет друзей и знакомых, работавших на закрывшихся производствах, а сейчас вынужденных заниматься фермерством, мелкой коммерцией – или горбатиться на российских стройках. Даже открытие автомобильного производства в Асаке не возместило потерь, связанных с возвращением части населения к сельскому хозяйству.
«Что ещё делать? Торговать или на поле, или в Россию ехать», – говорит он.
Схожие процессы происходили на Ближнем Востоке и в Индии периода колониального господства европейских держав. Английский чугун и заводские изделия разоряли индийских и египетских ремесленников и кузнецов, заставляя их заниматься выращиванием хлопка, лионские шелкоткацкие фабрики лишали работы ливанских ткачей, а голландские власти заставляли десятки миллионов индонезийцев выращивать кофе, табак и сахарный тростник.
В 2008 году автор этих строк побывал в Хоргосе, приграничном городке на казахско-китайской границе. На китайской стороне стояли незавершенные небоскребы, сейчас ставшие частью огромного торгового и таможенного центра «Порт Хоргос». На казахской стороне пара похмельных водителей гоняли бульдозерами каменные валуны, расчищая площадку для строительства. Судя по современным снимкам, они и ныне там.
А колея дороги по направлению от Китая к Алма-ате была заметно продавлена весом многоосных грузовиков, перегруженных китайскими товарами. Колея, ведущая в обратном направлении, была безукоризненно ровной. Грузовики возвращаются в Китай порожними – или изредка везут связки коровьих шкур, говорят пограничники.
«Мы как на границе между Мексикой и США, – сказал капитан казахстанской таможенной службы Талипжан Сулейменов. – Мексиканцы – это мы».
Водные войны
Пути к решению водных проблем были усложнены личными отношениями между узбекскими, таджикскими и киргизскими лидерами.
Покойный президент Ислам Каримов с подозрением относился к сменам правительств в Бишкеке – и давно недолюбливал таджикского президента Эмомали Рахмона. Ошская резня этнических узбеков в 2010 году и поток афганского героина через Таджикистан еще более усложнили отношения между странами.
Проблемы вокруг воды «могут усугубиться до такой степени, что вызовут не только религиозное противостояние, но даже войны», заявил Каримов в сентябре 2012 года в ответ на планы Бишкека привлечь российское финансирование для каскада гидроэлектростанций на реке Нарын, притоке Сырдарьи.
Каримов призвал ООН провести «всестороннюю международную экспертизу, прежде чем начать возводить или подписывать с какими-то великими государствами документы о строительстве ГЭС».
Точно так же Каримов протестовал против возобновления строительства Рогунской ГЭС в Таджикистане. Строительство, тем не менее, началось 29 октября, но возражений от правительства и.о. президента Шавката Мирзиёева пока не поступало.
Больше не миф
Глобальное потепление – предмет научных, политических и обывательских споров. Кто-то отрицает его существование, кто-то – его рукотворные причины, некоторые полагают, что это заговор международных организаций (вспомните канувшую в Лету «озоновую дыру»), жаждущих увеличения бюджетов и большей власти.
Но для сотен миллионов людей глобальное потепление – состоявшийся факт, который уже приводит к войнам, массовым миграциям и ухудшению уровня жизни в десятках стран.
Вид на один из каналов в Ферганской области
Одна из причин гражданской войны в Сирии и беспрецедентного наплыва мигрантов в Европу – продолжавшаяся в 1998-2012 годы засуха на Ближнем Востоке, худшая за последние 900 лет, которая вынудила около полутора миллиона крестьян в одной только Сирии бросить землю и дома, утверждает НАСА.
Семилетняя засуха в Иране уничтожила фруктовые сады и поля, а опустынивание, пыль и соль со дна пересохших водоемов занесли четыре иранских города в список самых загрязненных мегаполисов мира. Рыбаки на южном побережье Каспия, чьи деревни когда-то стояли у воды, вынуждены везти свои снасти и лодки за много километров.
Самые страшные за последние десять тысяч лет засухи угрожают землям вокруг Средиземного моря, и часть южной Европы может превратиться в пустыню к концу столетия, утверждают французские климатологи.
В Северной Индии 330 миллионов людей (около четверти населения) страдают от самой страшной за последние 40 лет засухи, и в 2015 году ежедневно в среднем девять фермеров кончали жизнь самоубийством из-за долгов и отсутствия надежды на урожай.
В ближайшие десятилетия масштабная нехватка воды угрожает Индии, Китаю, США, большей части Латинской Америки, Ближнему Востоку, Северной Африке, Юго-Восточной Азии и Австралии. Вызванное глобальным потеплением преждевременное созревание винограда может даже убить некоторые сорта вин. Их производство во всем мире уже упало на пять процентов.
Что дальше?
Даже на этом апокалиптическом фоне проблемы Средней Азии не выглядят скромными. В регионе проживает больше 60 миллионов человек (половина из них – в Узбекистане), и шестая их часть появилась на свет после 2000 года. Несколько миллионов узбеков, киргизов и таджиков работают в России и Казахстане, и большая их часть – жители перенаселённой и обезвоженной сельской глубинки.
Проблемы с водоснабжением назревают даже в Казахстане, экономическом локомотиве региона. Бассейн озера Балхаш – мелководного, серпообразного и разделенного на слабосоленую и пресноводную части – служит источником воды для трёх областей юго-восточного Казахстана, в том числе Алма-атинской.
Четырнадцатое по величине озеро в мире, Балхаш в основном питается водой из реки Или, которая появляется в китайской части Тянь-Шаня. Несколько лет назад Китай начал постройку канала, который заберет часть илийских вод в Таримскую котловину - неимоверно засушливую область Китая, где когда-то существовало самое восточное государство индоевропейцев, проходил Великий шелковый путь, а теперь обнаружены крупные запасы нефти и газа.
За последние четыре года уровень Балхаша уменьшился на полметра, и озеру уже предрекают судьбу Аральского моря.
Велика ли возможность вооруженных конфликтов в регионе в свете таких предсказаний?
«Ответ однозначный: да», – полагает швейцарский профессор Маринотти.
* * *
*Термин «Средняя Азия» используется здесь для обозначения четырех советских республик (Узбекистана, Таджикистана, Киргизии и Туркмении) и южного Казахстана, поскольку модный ныне термин «Центральная Азия» с точки зрения географии включает Монголию, Восточный Туркестан и Тибет (и иногда Афганистан).
Точно так же названия «Киргизия» и «Туркмения» соответствуют историческому употреблению в русском языке. К примеру, европейское государство со столицей в Берлине называет себя Deutschland, однако его соседи используют термины Германия, Tyskland, Allemagne или Alemania, или вообще называют его «Німеччина» (от слова «немой»).
Мансур Мировалев
Международное информационное агентство «Фергана», 03.11.2016
